Матрас на моей кровати покачивается, когда рядом ложится Каролина. Я обнимаю ее, порадовавшись, что не забыл надеть пижамные штаны.
– Максим, – шепчет она. Искушает. Соблазняет.
– Спи, – хрипло отзываюсь я и закрываю глаза.
И не важно, что она жена моего брата. Мой друг и женщина, которая знает меня лучше всех. Она теплая и мягкая, а я тоскую, но… я не стану с ней спать.
Нет. С этим покончено.
Каролина кладет голову мне на грудь, и я, поцеловав ее в затылок, мгновенно засыпаю.
Глава 6
Алессия едва сдерживает радость. Она складывает зонт и входит в его квартиру. Сегодня она даже рада, что сигнализация молчит.
Он дома!
Прошлой ночью он снова пришел к ней во сне – красавец с малахитово-зелеными глазами, сияющей улыбкой и выразительным лицом. Он играл на рояле, забыв обо всем на свете. Она проснулась, задыхаясь от переполнявшего ее желания. При последней встрече он одолжил ей зонт, и она не промокла по дороге домой, да и вчера тоже. В Лондоне к Алессии мало кто был добр, только Магда, поэтому поступок Мистера так ее поразил. Сняв ботинки и оставив зонт в холле, она торопится на кухню.
И на пороге застывает.
Нет!
Какая-то женщина со светлыми волосами и в мужской рубашке, в его рубашке – другой одежды на ней нет – варит себе кофе. Женщина доброжелательно улыбается. Когда к Алессии возвращается способность двигаться, она ошеломленно идет через кухню в прачечную, опустив голову.
– Доброе утро, – говорит женщина. Похоже, она только что встала с постели.
«С его постели?»
– Доброе утро, миссис, – тихо отвечает Алессия, проходя мимо.
Оказавшись в прачечной, она на минуту останавливается, чтобы справиться с ошеломляющим ударом.
«Кто эта голубоглазая женщина?»
«Почему на ней его рубашка?»
Эту рубашку Алессия погладила на прошлой неделе.
Женщина с ним. Наверняка. Как иначе она стала бы расхаживать по квартире в его рубашке? Наверное, они близко знакомы.
Очень близко.
Сны Алессии раскалываются на мелкие осколки и осыпаются к ее ногам. Девушка разочарованно хмурится, ее сердце сжимает ледяная рука. Алессия со вздохом снимает шапку, перчатки и куртку и надевает халат.
А чего она ожидала? Он никогда на нее не посмотрит. Уборщица, горничная. Зачем она ему?
Крошечный пузырик счастья, утром оживший в груди – впервые за очень долгое время, – лопнул. Надев кроссовки, Алессия включает утюг. Радостное возбуждение исчезло, не выдержав суровой действительности. Девушка достает из сушильной машины белье и перекладывает его в корзину. Здесь ее место, ей надлежит вести дом и ухаживать за мужчиной.
И восхищаться им издали, как в тот раз, на постели.
Наполняя утюг водой, она печально вздыхает.
Алессия стоит в проеме двери. Видение в голубом. Она медленно развязывает шарф и выпускает косу на свободу.
Распусти волосы, прошу тебя.
Она улыбается.
Иди ко мне. Ляг со мной. Я хочу тебя.
Но она разворачивается и уходит в гостиную. Натирает рояль. Читает мои ноты.
На ней почти нет одежды. Только розовые трусики.
Я протягиваю руку, чтобы коснуться ее… Алессия исчезает.
Она стоит в холле. Глаза широко раскрыты. Крепко сжимает метлу.
Обнаженная.
У нее длинные ноги. Я хочу, чтобы она обвила меня ими за талию.
– Я сварила тебе кофе, – шепчет Каролина.
Не хочу просыпаться. Мое тело, особенно некоторые его части, тоже не хотят прощаться со сном. К счастью, я лежу на животе, и жена моего брата не замечает эрекции.
– У тебя в холодильнике пусто. Позавтракаем в кафе или попросить Блейка принести что-нибудь съедобное?
У меня вырывается мучительный стон. Так я обычно даю понять, чтобы меня оставили в покое и не бесили. Однако Каролина очень настойчива.
– Я встретила твою новую горничную. Она очень юная. Что случилось с Кристиной?
Черт! Алессия уже пришла?
Я переворачиваюсь на спину. Каролина сидит на моей постели и загадочно улыбается.
– Хочешь, я лягу с тобой рядом?
– Нет. – Она прелестна, но совершенно растрепана и едва одета. – Ты варила мне кофе вот так? В одной рубашке?
– Да. – Каролина хмурится. – А что? Тебе неприятно на меня смотреть? Или жаль одолжить мне рубашку?
Найдя в себе достаточно сил, чтобы ласково улыбнуться, я сжимаю руку Каро.
– На тебя всегда приятно смотреть, сама знаешь.
«А вот Алессия подумает что-нибудь не то…»
Черт! Да какая мне разница?
Каролина выгибает губы в иронической улыбке.
– Только тебе оно не нужно, – неожиданно тихо произносит она. – Ты кого-нибудь встретил?
– Каро, пожалуйста, не начинай. Нам больше нельзя. Да и месячные…
– Раньше тебя алые приливы не пугали, – фыркает она.
– Господи боже мой, когда я такое ляпнул? – Прижав пальцы к вискам, я в ужасе поднимаю взгляд к потолку.
– Много лет назад.
– Ну, прости, наговорил лишнего.
«Женщины! Они помнят столько чертовой ерунды!»
Улыбка сходит с ее лица. Она печально устремляет в окно невидящий взгляд.
– Мы два года пытались завести ребенка. Два чертовых года. Мы оба хотели сына. – По ее щекам медленно струятся слезы. – А теперь его нет. Я потеряла все. Ничего у меня нет и не будет.
Опустив голову на руки, Каролина горестно всхлипывает.
Какой же я идиот. Сев на кровати, я обнимаю Каролину и даю ей выплакаться. Из коробки на тумбочке я достаю салфетку.
– Держи.
Она хватает бумажный квадратик, как будто в нем скрыт смысл ее жизни.
– Нам больше нельзя этого делать, тем более пока мы оба в трауре, – мягко объясняю я. – Это нечестно. И ты не потеряла «все». У тебя есть твои собственные средства. И дом. Если нужно, мы выделим тебе содержание из трастового фонда. Кстати, Ровена считает, что ты могла бы прекрасно оформить новые апартаменты в Мейфере. – Я целую ее в висок. – Я всегда буду с тобой, Каро, – но не как замена Киту. Я твой друг и брат твоего мужа.
Привалившись ко мне, Каролина поднимает голову и душераздирающе смотрит на меня полными слез голубыми глазами.
– Все потому, что я выбрала его?
У меня противно ноет в боку.
