«Надоест ли мне слушать ее когда-нибудь?»
Я открываю глаза.
«Хочу видеть ее. Прекрасную. И талантливую».
А ведь она играет сложнейшие пьесы наизусть. Эта девушка – настоящий гений.
В поездке я успел убедить себя, что многое додумал, вообразил себе виртуозную игру горничной. Однако все вполне реально. Техника исполнения у Алессии безупречная.
Она сама безупречна.
Как ни посмотри.
Закончив пьесу, девушка еще несколько секунд сидит неподвижно, опустив глаза, и я начинаю аплодировать.
– Бесподобно. Ошеломляюще. Где ты научилась так играть?
Ее щеки вспыхивают, когда она открывает глаза, робкая улыбка освещает лицо.
– Дома, – просто отвечает она, пожав плечами.
– Расскажешь мне обо всем поподробнее в машине. Поехали?
Она встает, и я вдруг понимаю, что впервые вижу ее без кошмарного халата. Во рту у меня суше, чем в пустыне Сахара. Алессия гораздо стройнее, чем я предполагал, однако ее фигура вполне по-женски сформирована. На ней облегающий зеленый свитер с треугольным вырезом, округлые груди натягивают ткань и оттеняют тонкую талию. Джинсы в обтяжку, ничего не скрывая, обрисовывают стройные бедра.
Черт побери.
Я ошеломлен.
Алессия быстро скидывает кроссовки, прячет их в пластиковый пакет и сует ноги в коричневые, видавшие виды ботинки.
– А носки? – спрашиваю я.
Она качает головой и быстро зашнуровывает ботинки. Ее щеки снова розовеют.
«Может, в Албании принято ходить без носков?»
Выглянув в окно, я еще раз хвалю себя за то, что предложил отвезти ее домой. Мы проведем вместе побольше времени, а я к тому же выясню, где она живет, и уберегу от обморожения, которого ей не миновать в таких тонких ботинках.
– Давай куртку.
Набрасываю куртку ей на плечи.
«Да в этой тряпке она через пять минут закоченеет».
Когда Алессия поворачивается ко мне, я успеваю разглядеть крошечный золотой крестик на цепочке и эмблему какой-то школы на свитере.
«Черт».
– Сколько тебе лет? – охваченный внезапной паникой, спрашиваю я.
– Я есть двадцать три года.
«Совершеннолетняя. И то хорошо».
Я облегченно вздыхаю.
– Ну, идем?
Она кивает и, вцепившись в свою пластиковую сумку, выходит следом за мной из квартиры.
Мы в молчании ждем, пока лифт отвезет нас в подземный гараж.
В кабине лифта Алессия занимает место подальше от меня.
«После того что я устроил утром? Не удивительно!»
Настроение сразу падает. Я старательно изображаю спокойствие и безразличие, однако постоянно чувствую присутствие Алессии. Особенно в таком небольшом замкнутом пространстве.
А может, я здесь ни при чем, и она не любит мужчин вообще?.. Нет, слишком печальная мысль, я выбрасываю ее из головы особенно рьяно.
В подземном гараже мест немного, но поскольку дом принадлежит Тревельянам, за мной сохраняется два парковочных места. Хотя оба они мне, как правило, не нужны. На одном стоит «лендровер дискавери», на другом – «ягуар ф-тайп». Кит сходил по машинам с ума, а я к ним равнодушен, однако вся коллекция Кита по завещанию перешла ко мне. Мне нравятся новые моторы, с которыми нет мороки; бог знает, что мне делать с коллекционными моделями Кита. Спрошу Оливера. Может, продать? Или подарить музею в память о Ките?
Задумавшись, я нажимаю на кнопку, открывающую двери в «дискавери», и внедорожник дружелюбно подмигивает нам фарами. Эта полноприводная машинка отлично проедет по заснеженным улицам Лондона. Только теперь я замечаю, что «лендровер» весь в грязи и разводах после поездки по Корнуоллу, и, открывая Алессии дверцу, я извиняюсь за бардак на полу под передним сиденьем.
– Подожди минутку, – прошу я и быстро собираю в пакет пустые кофейные чашки, пакетики из-под чипсов и сэндвичей и забрасываю мусор в багажник.
«И почему я не мог убрать здесь заранее?»
Потому что с самого детства за мной кто-нибудь убирал: няни, воспитатели, специально нанятый персонал. Теперь трудновато переучиваться.
В надежде, что не перепугал девушку, я жестом приглашаю Алессию залезть в машину. Кажется, она прячет улыбку. Неужели ее так развеселил беспорядок?
Надеюсь.
Она уютно устраивается в кресле, и ее глаза расширяются, стоит ей бросить взгляд на приборную доску.
– Куда едем? – спрашиваю я и завожу мотор.
– Черч-Уолк, сорок три, Брентфорд.
«Брентфорд! Господь всемогущий. Да это трущобы!»
– Почтовый индекс?
– TW8 8BV.
Я ввожу место назначения в навигатор и медленно выруливаю со стоянки. Нажатием кнопки поднимаю гаражную дверь, и перед нами открывается настоящий снежный водоворот. Снега навалило уже дюйма на три или даже четыре, и продолжает падать.
– А в Албании снег идет? – спрашиваю я.
– Да. Там, откуда я родом, снега гораздо больше.
– Где это?
Я выезжаю в проулок и направляюсь к главной дороге.
– В Кукесе.
Никогда о таком не слышал.
– Очень маленький город. Не как Лондон, – тут же сообщает Алессия.
Гудит предупреждающий сигнал.
– Пристегни ремень безопасности, пожалуйста.
– Ой, – удивленно моргает она. – Дома мы такими не пользуемся.
– В Лондоне другие законы, так что пристегивайся поскорее.
Потянув за металлическую петлю, Алессия оглядывается в поисках замка и вскоре защелкивает ремень.
– Вот так, – довольно объявляет она, и теперь уже я прячу улыбку.
Кто знает, быть может, она очень редко ездит на машине.
– Ты дома научилась так играть на рояле? – начинаю я разговор.
– Мама меня учит.
– А она играет так же хорошо, как ты?
Алессия качает головой.
– Нет.
И неожиданно вздрагивает. От холода или по другой причине. Я включаю обогреватель, и мы поворачиваем на набережную Челси. Сквозь метель мерцают огни моста Альберта.
– Как красиво, – тихо произносит Алессия.
– Да, очень.
«Ты тоже очень красивая».
– Поедем медленно, – говорю я. – Водители в Лондоне редко видят снег, к скользким дорогам нужно привыкнуть. – К счастью, улицы почти пусты, и мы без труда сворачиваем с набережной. – А что привело тебя в Лондон?
Мгновение Алессия смотрит на меня во все глаза, а потом опускает взгляд на колени.
