Мистер сидит за компьютером и работает, делает, что там ему положено. Она до сих пор не представляет, чем он зарабатывает на жизнь. Алессия вспоминает улыбку, осветившую его лицо, когда он увидел ее утром. Его хорошее настроение заразительно. Тихонько посмеиваясь, девушка разбирает груду одежды на полу гардеробной. Потом встает на колени, поднимает рубашку и, бросив исподтишка взгляд на приоткрытую дверь, прижимает рубашку к лицу. Закрывает глаза и вдыхает его запах.
«Какой аромат…»
– Вот ты где, – слышится его голос.
Алессия мгновенно вскакивает, едва не потеряв равновесие. Сильные руки хватают ее за локти и не дают упасть.
– Осторожнее, – говорит Мистер, ласково ее придерживая. Затем он разжимает руки, но тело хранит воспоминание о его прикосновении. – Я ищу свитер. Сегодня солнечно, но не жарко.
Оглядев груду одежды на полу, он виновато хмурится.
– Да, беспорядок, знаю. Я патологический неряха.
– Па-то-л…
– Патологический.
– Я не знаю этого слова.
– Ну… противоестественный, до крайней степени.
– Ясно, – отвечает Алессия и кивает, глядя на грязную одежду на полу. – Да. Патологический.
Она хитро улыбается ему, и Мистер смеется.
– Я уберу, – говорит он.
– Нет. Нет. Я сама, – взмахом руки отгоняет его Алессия.
– Не надо.
– Это моя работа.
Он усмехается и, перегнувшись через нее, вытягивает с полки толстый светлый свитер. Его рука касается ее плеча, и Алессия замирает, дожидаясь, когда снова забьется сердце.
– Извини, – говорит он и уходит.
Как только хозяин исчезает в гостиной, к Алессии возвращается душевное равновесие.
Рассердившись на себя, она падает на колени и ворошит кучу одежды, раскладывая вещи одну за другой, как нужно – чистые на полку, а грязные – в корзину для стирки.
Я просто не могу стоять рядом и не касаться ее. Сгодится любое оправдание – лишь бы до нее дотронуться. А когда я ее касаюсь, она застывает, как статуя.
«Эй, парень, оставил бы ты ее в покое».
Угрюмо сдвинув брови, я возвращаюсь в гостиную. Наверное, я ей просто не нравлюсь.
Раньше мне не приходилось завоевывать женщин, они сами падали к моим ногам. А что, есть квартирка в Челси, счет в банке, симпатичная мордашка, аристократические предки – с таким набором я не испытывал недостатка в женщинах.
«Никогда».
«Вот только сейчас…»
«Надо пригласить ее в ресторан».
Ей точно не помешает как следует поесть.
«А вдруг она откажется?»
Тогда я хотя бы получу однозначный ответ.
Я меряю шагами гостиную вдоль стеклянной стены и останавливаюсь, чтобы собраться с духом и полюбоваться на Пагоду Мира.
Ну почему все так сложно? Почему она?
Она прекрасна. Талантлива.
«И я ей безразличен».
Первая женщина, которая сказала мне «нет».
Она не сказала «нет». И возможно, даст мне шанс.
«Пригласи. Ее. В ресторан».
Сделав глубокий вдох для храбрости, я выхожу в коридор. Она стоит с корзиной для белья в руках у двери в темную комнату.
– Это темная комната, – говорю я, подходя ближе.
Ее прелестные карие глаза смотрят прямо на меня. Ей любопытно. Помнится, когда давно я попросил Кристину не входить сюда и ничего не трогать. Я и сам давно не открывал эту дверь.
– Давай посмотрим. – К счастью, Алессия не отшатывается от меня. – Хочешь взглянуть, что внутри?
Она кивает, и я берусь за корзину с бельем, мимолетно коснувшись пальцев Алессии. Мое сердце бьется необычно громко.
– Давай я подержу, – хрипло произношу я, пытаясь справиться с беспокойными ударами сердца.
Ставлю корзину на пол и открываю дверь. Включив внутри свет, отхожу в сторону, жестом приглашая Алессию войти.
Под потолком сияют красные лампочки, в спертом воздухе пахнет непонятными химикатами. Вдоль одной из стен выстроились темные ящики с большими пластиковыми поддонами сверху. Над ящиками – полки, заваленные фотографиями, бумагой и заставленные какими-то бутылками. Под полками тянется пустая бельевая веревка с несколькими прищепками.
– Обыкновенная темная комната.
– Фотография? – спрашивает Алессия.
– Да. Мое хобби. Когда-то я думал, что займусь этим серьезно.
– Фотографии в квартире – ваши?
– Да. Все мои. У меня было несколько заказов, но…
«Пейзажи и обнаженная натура».
Я подхожу к полке со стеклянной дверцей и снимаю с нее фотоаппарат. Алессия успевает прочесть название «Лейка» на передней панели.
Поднеся фотоаппарат к глазу, я изучаю Алессию через объектив. Она вся – темные глаза, длинные ресницы, высокие скулы и припухлые, полуоткрытые губы. Мышцы в паху тут же сводит от напряжения.
– Ты прекрасна, – шепчу я и нажимаю на спуск затвора.
Алессия смотрит на меня, открыв рот, затем качает головой и прячет лицо в ладонях, хоть ей и не удается спрятать улыбку. Я делаю еще один снимок.
– Это правда. Взгляни сама.
И я протягиваю ей фотоаппарат обратной стороной, чтобы показать снимок. Она смотрит на свое лицо, тщательно запечатленное во всех деталях, и поднимает на меня глаза.
Я теряю голову. Тону в ее волшебных, темных, бездонных глазах.
– Видишь, ты изумительна…
Я приподнимаю за подбородок ее голову и медленно, дюйм за дюймом, давая ей шанс отпрянуть, тянусь к ее губам. Наконец дотрагиваюсь до них своими губами. Она охает, я отшатываюсь. Алессия прижимает пальцы ко рту, глядя на меня округлившимися глазами.
– Вот что я чувствую, – шепчу я под оглушительный стук сердца.
«Что теперь? Она даст мне пощечину? Убежит?»
Девушка, не шевелясь, смотрит на меня. Как призрачное видение в приглушенном свете, она робко поднимает руку и касается моих губ кончиками пальцев. Я примерзаю к полу, закрыв глаза и прислушиваясь к ощущениям, которые она во мне будит.
Дышать я не решаюсь.
Боюсь ее спугнуть.
Нежное, легчайшее прикосновение отдается во всех частях моего тела, в каждой его клеточке.
Везде.
И не успев прислушаться к голосу разума, я сжимаю Алессию в объятиях. Она приникает ко мне всем телом.
«Господи, что за ощущение».
Поддев пальцами ее шарф, я осторожно стягиваю его, освобождая темные волосы. Сжимаю косу у основания шеи и ласково привлекаю к себе, притягивая ее губы к моим.
