Алессия обнимает его и отдается ласкам умелого рта.
– Пора вставать и возвращаться в Лондон, – шепчет Максим, лежа головой на ее животе.
Пальцы Алессии играют его волосами. Она наслаждается покоем, последовавшим за бурей страсти.
– Давай вместе примем душ, – прерывает Максим ее расслабленную негу и широко улыбается.
Ну разве можно ему отказать?
Пока я бреюсь, Алессия сушит волосы полотенцем. Лиловый синяк на ее щеке немного уменьшился. Меня терзают угрызения совести – Алессия ни ночью, ни утром ничем не показала, что ей больно. Глянув на меня через плечо, она ослепительно улыбается – и чувство вины развеивается, словно туман на ветру.
Остаться бы с ней здесь навсегда!.. Увы, нужно ехать. Не хотелось бы, чтобы сюда явились коллеги сержанта Нэнкэрроу. Алессию следует держать подальше от полиции. Если придется, я скажу им, что был вынужден уехать в Лондон по делу.
Но как же не хочется уезжать! Я наслаждаюсь нашей близостью и переменами в Алессии. В ней заметно прибавилось уверенности. Перекинув волосы набок и мельком глянув на меня, Алессия выходит из ванной – нагая, как в первый день появления на свет. Она останавливается у кровати и принимается искать одежду в плетеной корзине, стоящей на пуфике. Поймав мой взгляд, она усмехается, и я с довольной ухмылкой продолжаю бритье.
Вскоре Алессия подходит и прислоняется к дверному косяку. На ней купленная мной одежда. День обещает быть хорошим.
– В шкафу есть сумка, куда можно положить твои вещи. Или я попрошу Денни их упаковать.
– Сама справлюсь. – Она складывает руки на груди. – Мне нравится смотреть, как ты бреешься.
– А мне нравится, что ты на меня смотришь.
Я чмокаю ее в губы и стираю остатки пены с лица.
– Сейчас позавтракаем – и в путь.
По дороге в Лондон Алессия оживлена. Мы разговариваем и смеемся. Она так заразительно смеется!.. Когда мы сворачиваем на трассу М4, Алессия включает Рахманинова. При первых же звуках фортепьянного концерта я вспоминаю, как она играла его в «Убежище». Уголком глаза замечаю, как Алессия двигает пальцами, словно нажимая на воображаемые клавиши. Мне нравится видеть, как она снова играет эту мелодию, на сей раз с оркестром.
– Ты смотрела фильм «Короткая встреча»?
– Нет.
– Типично английское кино. Дирижер там играет эту мелодию на протяжении всего фильма. Круто. Один из любимых фильмов моей матери.
– Хотелось бы посмотреть. Я люблю эту мелодию.
– И очень хорошо ее играешь.
– Спасибо. – Алессия застенчиво улыбается. – Какая она?
– Моя мать? Ну… амбициозная. Умная. И не особенно заботливая.
Говоря это, я ощущаю себя предателем. Но собственные дети всегда заставляли Ровену скучать или причиняли неудобство. Она радостно вручала нас нянькам и отправляла в школы-пансионы. Мы стали представлять для нее интерес только после смерти отца. Впрочем, Кит ее интересовал всегда.
– Вот как…
– Наши отношения слегка… натянутые. Я так и не простил ее за то, что она ушла от отца.
– Она бросила его?! – Алессия потрясена.
– Она бросила нас всех. Мне тогда было двенадцать лет.
– Сочувствую.
– Она познакомилась с молодым мужчиной… и разбила сердце отца.
– О!
– Ничего, это случилось уже давно. Сейчас у нас перемирие. С тех пор, как умер Кит… – Рахманинов кончается, и я прошу Алессию: – Поставь что-нибудь повеселее.
Она с улыбкой пролистывает список.
– «Мелоди» подойдет?
Я смеюсь.
– «Роллинг Стоунз»? Да. Включай.
Она нажимает на экран, и после фортепьянного проигрыша начинается отсчет:
– Два. Раз, два, три…
Алессия улыбается. Ей нравится песня, а у меня еще много музыки. Будем слушать вместе.
На дорогах спокойно, и мы едем быстро. Проносимся мимо поворота на Суиндон, до Челси ехать еще восемьдесят миль, но бензин на исходе, и я сворачиваю на заправку. У Алессии тут же меняется настроение, она хватается за дверную ручку и встревоженно смотрит на меня.
– Я знаю, что на заправках ты нервничаешь. Мы просто зальем бензин, хорошо?
Хотя Алессия кивает, не похоже, чтобы я ее убедил. Я вставляю топливный пистолет в бак, и Алессия выскакивает из машины и встает рядом со мной.
– Хочешь составить мне компанию?
Она переминается с ноги на ногу, выдыхая облачка пара. Заметив припаркованные грузовики, настороженно в них вглядывается. Больно видеть ее такой, особенно после расслабленной утренней неги.
– Тебе больше ничего не угрожает. Они в полиции, – уверенным тоном говорю я.
Раздается металлическое лязганье, испугавшее нас обоих – остановилась подача топлива. Бензобак полон.
– Пойдем, оплатим. – Сунув топливный пистолет в держатель, я обнимаю Алессию за плечи, и мы направляемся в магазин.
Она покорно идет рядом со мной.
– Как ты? – спрашиваю я, пока мы стоим в очереди.
– Это идея моей матери, – вдруг заявляет Алессия. – Она думала, что помогает мне.
У меня по спине бегут мурашки. Черт возьми, Алессия собирается рассказать мне предысторию появления в Англии? Почему именно сейчас?
Подходит моя очередь.
– Давай позже. – Я предостерегающе поднимаю указательный палец.
Беря мою кредитную карту, продавец то и дело стреляет глазами на Алессию.
«Не твой уровень, парень», – мысленно говорю я ему.
– Пожалуйста, введите ПИН-код, – просит продавец, улыбаясь Алессии.
Она не удостаивает его и взглядом – все ее внимание приковано к людям на заправке.
Оплатив бензин, я беру Алессию за руку.
– Продолжим разговор в машине?
Она кивает.
Мы садимся в «ягуар». Интересно, почему Алессия выбирает для своих откровений заправки и парковки?
Я отъезжаю, останавливаюсь у леса и глушу мотор.
– Ну, ты все еще хочешь поговорить?
Алессия глядит на голые деревья и кивает.
– Мой жених человек очень жестокий. Однажды… – Она осекается.
У меня щемит сердце.
«Что тот ублюдок с ней сделал?»
– Ему не нравится, когда я играю на пианино. Не нравится… э-э… внимание, которое я получаю.
Я начинаю презирать его еще больше.
– Он злится. Он хочет, чтобы я перестала…
Я крепче вцепляюсь в руль.
– Он бьет меня. И хочет сломать пальцы, – еле слышно признается Алессия.
