Я и сейчас убежден, что Турция играет важную роль — в Европе и для Европы. Отстаивая свое мнение, я опирался на данные доклада независимой Комиссии по Турции. Возглавлял ее Марти Ахтисаари, бывший президент Финляндии, там же работал и Курт Биденкопф.
Этот доклад был представлен в сентябре 2004 года, но, к сожалению, почти не вызвал отклика у немецкой общественности.
Со всей определенностью в нем дается ответ на вопрос, является ли Турция европейской страной: «Что касается европейских референций Турции, ее следует рассматривать как евразийскую страну, чья история и культура тесно связаны с Европой, страну с сильной европейской ориентацией и призванную быть в Европе, что на протяжении десятилетий признается европейскими правительствами. В этом Турция коренным образом отличается от других соседей Европы, как в Северной Африке, так и на Среднем Востоке. Поэтому ее принятие в Европейский союз не должно с неизбежностью служить моделью для отношений ЕС с другими соседями. Принципиальные возражения против включения Турции в процесс европейской интеграции следовало выдвигать в 1959 году, когда она впервые обратилась с этим вопросом к Европе, или в 1987 году, когда она обратилась повторно, или в 1999 году, прежде чем Турция получила статус кандидата. Ни одно правительство не может утверждать, будто эти решения, включая заключительные выводы Европейского совета в Копенгагене в 2002 году, принимались при недостаточном знании всех обстоятельств в полном объеме».
Важно, чтобы обещания политиков выполнялись, но еще более важно стратегическое значение вступления Турции в Европейский союз. Уникальное геополитическое положение Турции — на стыке между Азией и Европой, обеспечение с ее помощью энергетической безопасности, ее политический, экономический и военный потенциал — все это представляет большой интерес для Евросоюза. А помимо этого, укоренившись в составе Евросоюза, Турция сможет играть очень важную роль в развитии отношений между Европой и исламским миром.
С другой стороны, для Турции вступление в ЕС стало бы окончательным подтверждением того, что страна поступила правильно, избрав западный путь развития. Это дало бы гарантию, что процесс трансформации прежнего турецкого общества в современную демократию уже необратим. Крушение на этом пути означало бы не просто упущенные шансы для обеих сторон. Это может обернуться серьезным кризисом в Турции — в ее самоидентификации — и повлечь за собой дестабилизацию политической ситуации непосредственно у наших границ.
В связи с тем, что в странах Евросоюза высказываются опасения, Комиссия по Турции в своем докладе рассматривает и другую проблему — не возрастут ли с присоединением Турции миграционные потоки? Эти страхи расцениваются в докладе как необоснованные на том основании, что свободное передвижение рабочей силы будет введено по истечении длительного переходного периода, и правительства еще долгие годы после вступления Турции в ЕС сохранят ситуацию под контролем. Кроме того, опыт предыдущих этапов расширения ЕС свидетельствует о том, что иммиграция из Турции будет происходить в относительно скромных объемах. И это в то время, когда население многих европейских стран стареет, обуславливая дефицит рабочей силы, что делает иммиграцию важной предпосылкой для поддержания действующей социальной системы.
Комиссия завершает доклад предостережением: «Поскольку готовность Турции к вступлению в ЕС за прошедшие десятилетия неоднократно и при разных обстоятельствах подтверждалась, эта страна имеет все основания ожидать, что после выполнения ею необходимых условий, в Европе ей скажут: добро пожаловать! Поэтому независимая Комиссия по Турции совершенно убеждена, что Европейский союз обязан в этом вопросе относиться к Турции со всем положенным уважением, со всей честностью и деликатностью».
Я добавлю: все это в равной степени относится и к сложной проблеме Кипра. С 1974 года остров разделен на две части: южную часть — Республику Кипр, где говорят на греческом языке, и северную — турецкоязычную, с 1983 года называющую себя Турецкой республикой Северный Кипр. Северная часть Кипра не получила международно-правового признания и находится в политической и экономической изоляции. Южную же часть не признает Турция, она препятствует движению судов и самолетов Республики Кипр в их воздушное пространство и территориальные воды. Чтобы прекратить этот конфликт и добиться воссоединения острова Кипр, Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в 2002 году предложил свой план, предусматривающий создание на острове конфедерации из двух государств. В 2004 году референдум, проведенный на греческом юге Кипра, отклонил план Аннана, в то время как голосование на турецком севере одобрило этот план большинством голосов. Положительный исход голосования в северной части Кипра не в последнюю очередь объясняется позитивным влиянием правительства Турции под руководством премьер-министра Эрдогана.
Относиться к Турции со всей честностью — значит прежде всего признать: проблема Кипра в целом сохраняется лишь потому, что его южная часть отказалась от воссоединения. Следствием референдума стало то, что Республику Кипр в мае 2004 года приняли в ЕС, а северную часть острова, вопреки положительному исходу голосования, не приняли. Основная ошибка состоит в том, что положительное решение о вступлении Кипра в ЕС, принятое еще в 1997 году, не было увязано с условием предварительного воссоединения острова. И эту ошибку уже не исправить, так что Северный Кипр все еще остается в изоляции. И это, конечно, не лучший пример европейской интеграции, поскольку турецкоязычные киприоты оказались де-факто наказанными Евросоюзом — за их готовность к примирению и воссоединению. И напротив: южная часть острова, Республика Кипр, сделавшись официальным членом ЕС, получила возможность блокировать вступление Турции, поскольку для приема новых стран необходим единогласный вотум, согласие всех членов Евросоюза.
При таких обстоятельствах честность по отношению к Турции должна соблюдаться в ходе дальнейших переговоров о ее вступлении в ЕС, которые тесно увязаны с проблемой Кипра. При этом нельзя ссылаться только на решения Европейского совета от 17 декабря 2004 года, когда была определена дата начала переговоров — 3 октября 2005 года. Необходимо еще раз вспомнить, как и в каком контексте принималось это решение.
Каковы же были исходные позиции на том заседании Европейского совета? Нидерланды, председательствовавшие в Совете, поспешили выдвинуть политически невыполнимое требование: Турция, дескать, должна до начала переговоров о ее приеме в ЕС признать Республику Кипр. Это неприемлемое условие для Турции, особенно если учесть, как прошел референдум по плану Аннана и к чему это привело. Для любого турецкого правительства это означало бы политическую смерть, и, естественно, Эрдоган решительно отказался от уступок по этому вопросу — подобных требований не выдвигал на переговорах даже президент Кипра Пападопулос. Затем в центре внимания оказался вопрос о подписании дополнительного протокола к соглашению о распространении таможенного союза между Турцией и Евросоюзом на новых членов ЕС, включая Республику Кипр, заключенному в Анкаре. При этом премьер-министр Турции Эрдоган снова и снова указывал, что подписание таможенного протокола не будет означать международно-правового признания Турцией Республики Кипр.
