Предшественник Джорджа У. Буша, обратив свой взгляд на Россию, задумался о том, какова ее роль в Европе. To, что Билл Клинтон в своем стремлении поставить на ноги больного великана рассчитывал в первую очередь на Германию, свидетельствует о его уме и мудрости. И несмотря на стратегическое партнерство с Россией, у нас остаются и развиваются хорошие отношения с США, являющиеся важной составной частью фундамента, на котором строится немецкая и европейская политика. Это разные, не влияющие друг на друга направления, но нам необходимо правильно их совмещать.
Внешнеполитические интересы Европы требуют достаточной меры самостоятельности, позволяющей принимать собственные взвешенные и рациональные решения. Американцам надо бы лучше понимать мотивы, которые определяют отношения немцев и европейцев с Россией, а европейцам пора целенаправленно привлекать США к участию в процессах демократизации в России. Но при этом следует убедить американцев в том, что самое важное — не предпринимать ничего, что могло бы ослабить достигнутую Путиным внутреннюю стабильность страны. Экономика России растет, производство товаров потребления будет развиваться, и в среднесрочной перспективе этот сегмент уравновесит нынешнюю ситуацию, при которой Россия находится в роли поставщика сырья и экспортера нефти и газа. Эти процессы должны стабилизироваться. Соответствующие шаги можно предпринять в 2007 году, когда истекает срок действия соглашения о партнерстве и кооперации между Европейским союзом и Россией. Предстоящие переговоры должны быть нацелены на заключение такого соглашения, которое будет являться базой для всеобъемлющего регулирования наших отношений в течение следующих десяти лет. Наш главный посыл должен состоять в том, что Россию в Европе ждут. Ей говорят: «Добро пожаловать!» Прогресс в наших отношениях должен быть виден на всех уровнях. А конкретно нам надо стремиться к созданию зон свободной торговли, к энергетическому партнерству и к безвизовому сообщению. Европе следовало бы также попытаться наладить более тесное взаимодействие с Россией в вопросах обеспечения безопасности и обороны. Начать можно с гражданской сферы и со всего, что касается оказания экстренной помощи при катастрофах и стихийных бедствиях. Такого рода взаимодействие можно расширять и путем военной кооперации, например проводя совместные мероприятия по поддержанию мира в других странах.
Германия занимает лидирующие позиции на российском рынке, который для нас, мягко говоря, не менее важен, чем китайский. И все, что с экономической точки зрения мы считаем желательным в направлении Китая, должно относиться и к России. Уже сейчас, в общем и целом, можно говорить о налаженном экономическом сотрудничестве между Германией и Россией. В этой связи я хочу подчеркнуть чрезвычайно важную роль Клауса Мангольда на посту председателя Восточного комитета немецкой экономики. Эта организация содействует экспорту товаров немецких компаний и вносит большой вклад в развитие стабильных торговых отношений между Востоком и Западом, принося пользу обеим сторонам. Энергия Мангольда, его потрясающая способность налаживать самые широкие связи в Восточной Европе помогает устранять любые недоразумения, укрепляя фундамент нашего стратегического партнерства с Россией. Уже в 2000 году товарооборот между Германией и Россией достиг рекордного для того времени показателя в 41,5 миллиарда марок. Путин в своем выступлении 25 сентября 2001 года в бундестаге упомянул эту сумму и указал на то, что Германия является главным экономическим партнером России, ее важнейшим кредитором и ключевым собеседником по внешнеполитическим вопросам.
Существует российско-германский форум «Петербургский диалог», задача которого — укреплять структуры гражданского общества в России и содействовать их развитию. В рамках сотрудничества многие города и значительное число университетов поддерживают обмен студентами и своими представителями. Кроме того, идет и молодежный обмен, который, будем надеяться, приведет к созданию германо-российской молодежной организации по примеру германо-французского молодежного проекта. Так что кое-какие позитивные продвижения уже налицо. Кстати, это справедливо и в отношении культурного обмена на базе старых, традиционных связей. Путин был прав, говоря в своем выступлении перед немецким парламентом, что в отношениях между Россией и Германией «культура никогда не знала границ». На практике эта мысль может быть реализована в вопросе о трофейных произведениях искусства. И здесь достойна внимания инициатива, с которой выступил первый федеральный министр культуры Михаэль Науманн: независимо от споров о правах владения обеспечить обеим сторонам свободный доступ к культурным ценностям. Реализация этой инициативы может стать пусть и небольшой, но очень значимой частью культурного обмена, столь необходимого, если мы хотим, чтобы Россию и Европу воспринимали как единый в своем многообразии континент мира и благосостояния.
Глава X. Выборы
«Сейчас самое время для выборов в Германии!» Или: «Столь блистательное завершение чемпионата мира по футболу — вот подходящий момент для старта избирательной кампании: красно-зеленым наверняка была бы дарована победа»
[61]. Подобные замечания — порой колкие, а иногда и вполне дружелюбные — часто слышались летом 2006 года. Могу держать пари: в головах некоторых уважаемых в Федеративной Республике редакторов яркими молниями сверкали аналогичные мысли и лишь затем, с легким сожалением, отправлялись на должное место — под общий заголовок «Далее следуют». В моей партии тоже было немало людей, которые с унынием констатировали сие совпадение, и уж точно они были среди зеленых, многие из которых охотно предпочли бы обойтись без досрочных выборов.
Такие высказывания ничуть не действовали мне на нервы и тем более не заставили меня усомниться в правильности принятого в 2005 году решения о проведении новых выборов. Глядя в прошлое, легче оценить реальность и проанализировать сложившееся положение. Серия поражений, одно за другим, на прошедших земельных выборах, утрата поддержки в рядах собственной партии и специально подогреваемое неприятие гражданами нашей политики реформ — все это вместе подвигло меня к требованию о проведении досрочных парламентских выборов. Я продолжаю настаивать: это было необходимое государственно-политическое решение. Слишком важные вещи были поставлены на кон. После тяжелого поражения в Руре и Рейне и при наличии сплоченного большинства ведомых ХДС/ХСС земель в бундесрате для моего правительства и для меня как главы правительства не оставалось возможности нормально выполнять свои обязанности. Мы действительно были связаны по рукам и ногам.
Что стали бы писать в прессе о красно-зеленых, если бы после катастрофы в Дюссельдорфе мы последовали совету некоторых товарищей по партии: отсидеться и не высовываться? Конечно, предположения — штука сомнительная, однако и их можно обсуждать. Думаю, в оценках нашей деятельности журналисты слились бы в едином хоре, главный мотив которого прозвучал через три недели после моего официального объявления о проведении досрочных выборов.
5 июня 2005 года влиятельная воскресная газета под эффектным заголовком «красно-зеленые слишком глупы для самоубийства» написала: «Коалиция не мертва и не жива — у нас правительство зомби, его невероятное оживление смотрится, словно фильм ужасов: всерьез воспринимать нельзя, но все равно жутковато». В то время оценка обозревателя явно была ошибочной. Однако в последующие пятнадцать месяцев положение правительственной коалиции уже не сильно отличалось бы от картины, нарисованной автором статьи. Другими словами: я не верю, что мы могли продержаться до следующих выборов, еще почти полтора года, не рухнув в глазах общественности на самое дно пропасти — а подняться после такого крушения едва ли возможно.
