И еще одно важное обстоятельство: начиная с выборов 2002 года, на которых мы одержали победу с минимальным отрывом, рейтинг СДПГ, согласно опросам общественного мнения, снижался до тех пор, пока не оказался чуть выше 25-процентной планки; по общему мнению, представленному в средствах массовой информации, падение правительственной коалиции было неизбежным — конец красно-зеленых воспринимался как дело решенное и даже казался чуть ли не свершившимся фактом. Поэтому очевидно, что пресса все более фокусировала внимание на предполагаемых победителях, а впоследствии занялась исключительно ими. Итак, многие уже считали само собой разумеющимся то, что еще только должно было проясниться на предстоящих выборах.
Вот в какой атмосфере начинался предвыборный съезд СДПГ. Партия была деморализована, сбита с толку, люди не верили в собственные силы, общее настроение — хуже некуда. И эту ситуацию следовало перебороть. Значение съезда переоценить было невозможно — на повестке дня стояла жизненно важная задача: придать бойцам мужества, воодушевить их и перейти от обороны к наступлению.
Кстати, на съезде впервые был устроен разнос поразительным рассуждениям профессора Гейдельбергского университета Пауля Кирххофа. Неприятие вызывала отнюдь не его личность сама по себе, как он до сих пор считает, а его чисто технократический подход к политике, ставший символом другой республики и другой общественной модели — именно этот подход он демонстрировал чуть ли не ежедневно, в каждом своем высказывании. Кирххоф, ставший в ХДС/ХСС своего рода гуру по вопросам налоговой политики, 31 августа 2005 года превратился, благодаря краткому газетному сообщению, в настоящий тормоз на пути «объединенных христиан» к абсолютному большинству голосов на выборах. Ведь именно в словах Кирххофа ярче всего обнаруживался образ мыслей, временно — и главным образом вследствие увлечения христианских демократов неолиберальными идеями свободных демократов — возобладавший в ХДС под влиянием Союза работодателей.
Утром, в день открытия партийного съезда, я прочел сообщение новостного агентства DPA. И мгновенно понял — это, как говорится, подарок небес. Выступая перед делегатами в конференц-зале отеля «Эстрель», я прочел затаившей дыхание аудитории следующее: «Парламентская фракция ХДС/ХСС подвергла резкой критике расчетные данные Пауля Кирххофа по разработанной им налоговой модели. Во вторник, в интервью газете «Нойе Прессе» в Пассау, Кирххоф сказал, что секретарша с годовым окладом в 40 тысяч евро будет, согласно его модели, платить годовой налог в 4 тысячи евро. Однако вице-председатель фракции ХДС/ХСС Михаэль Майстер произвел собственные подсчеты и заявил в среду, что, согласно модели Кирххофа, незамужняя секретарша будет платить не 4 тысячи, а 6750 евро в год. Сотрудник Кирххофа в штаб-квартире ХДС прокомментировал это несоответствие так: в модели учитывается не конкретная, замужняя или незамужняя, секретарша, а расчетная величина, «усредненная секретарша». При расчетах по этой модели использовалось базовое предположение, что секретарша имеет 1,3 ребенка и на определенный процент замужем. И если проводить расчет таким способом, то получится среднее налоговое обременение в 4 тысячи евро в год».
Съезд взорвался оглушительным хохотом, а у ХДС в этот миг появилась проблема, ниспосланная нам, словно манна небесная. Охотно признаю: я часто и с удовольствием говорил об этом публично. Не стану сейчас повторять свои едкие замечания, которыми я прокомментировал эту новость на съезде. Я проделывал это на каждом мероприятии в ходе избирательной кампании — мои слушатели были бы разочарованы, если бы не услышали это из первых уст. Так профессор из Гейдельберга вместе с Эдмундом Штойбером, предсказавшим своей соратнице — председателю большой братской партии даже цифру, с которой она, дескать, победит на выборах — «как минимум 42 процента», — стали моими главными помощниками в предвыборной борьбе.
Я абсолютно уверен, что мне удалось поднять дух делегатов партийного съезда и других членов СДПГ. И что особенно важно: все увидели — я лично настроен самым решительным образом. О том же свидетельствовала и речь председателя партии Франца Мюнтеферинга. Мы оба продемонстрировали, что полностью уверены в правильности принятого решения — путем новых выборов вырваться из ловушки, в которую мы угодили со своей политикой реформ.
Каким бы успешным ни стал берлинский чрезвычайный съезд, надо сказать, что еще до него, вступая в предвыборный марафон, я испытывал смешанные чувства. Поэтому я попросил наш штаб до начала массовых мероприятий, первое из которых было назначено на 13 августа в моем родном Ганновере, запланировать несколько менее масштабных встреч с избирателями. Мне хотелось проверить, какой будет реакция на подготовленную мной предвыборную речь, почувствовать атмосферу массовой аудитории.
Я провел пять встреч, устроенных СДПГ без особой шумихи — просто для «разогрева». Тем не менее уже на этих собраниях резонанс был огромным. Залы и площади были переполнены. Хорошо помню собрание в баварском Кёшинге: большой зал был набит битком, а еще не менее тысячи желающих, которые не смогли протиснуться внутрь, толпились у входа. Всю неделю я чувствовал, что настроение избирателей не совсем таково, каким его хотели представить институты по изучению общественного мнения, по-прежнему выставлявшие нам рейтинговую оценку 26–28 процентов. В любом случае первые же выступления получили такой живой отклик, что на все последующие недели избирательной кампании это стало для меня мощнейшей мотивацией для борьбы.
Для меня предвыборная борьба — самое интересное время в жизни политика. Я участвовал во множестве избирательных кампаний, выступал на сотнях городских площадей, пожимал тысячи рук, раздавал бессчетное количество автографов. Конечно, главное дело политика — формирование и реализация своей политики, принятие решений, но это все, скажем так: долг и обязанность. А есть еще «произвольная программа»! Предвыборный марафон доставляет мне истинное удовольствие — здесь и непосредственные встречи с избирателями, и агитация, и борьба за голоса, и обмен аргументами. Принимать политические решения могут и технократы, знать обо всем лучше всех умеют и журналисты, но вести избирательную кампанию — это могут, умеют и должны уметь именно политики. Для предвыборной борьбы, как и для политики в целом, характерно правило: «Если тебе слишком жарко на кухне, не рвись в повара».
За семь недель — до дня выборов 18 сентября — я провел самый необычный предвыборный марафон в своей жизни. Я дошел до предела своих физических возможностей. В стольких мероприятиях, а их было более ста, в рамках одной кампании я еще никогда не участвовал. Но никогда прежде не испытывал я и такой радости. Федеральный секретарь СДПГ Кайо Вассерхёвель и его команда блестяще организовали кампанию, в условиях жесточайшего цейтнота они проявили невероятное воодушевление и такую волю к победе, что это само по себе придавало сил и вдохновляло меня на борьбу.
После выступления в Ганновере перед десятью тысячами участников митинга, которым я открыл свою официальную предвыборную кампанию, я отправился в Дрезден. Это был первый пункт назначения в Восточной Германии. Годом раньше здесь яростно атаковали новые законы о рынке труда. С особым лицемерием тогда действовал премьер-министр Саксонии Мильбрадт: он публично заявлял, что, дескать, подумывает, а не принять ли ему участие в «понедельничных демонстрациях»? И свое обещание он выполнял, словно забыв, как сам же, заседая вместе с другими премьер-министрами от его партии в бундесрате, вносил в наш законопроект ужесточающие поправки и уж во всяком случае проголосовал за его принятие.
