26 июня приказом командующего 20-й Армии 1-й моторизованной дивизии было поручено занять оборону в 12–15 км западнее Орши. Там она простояла до утра 1 июля. Дальнейшие события в Боевом донесении № 08 командира 1-й мд описаны так: «В 3:40 1.7 через начальника штаба 16-й (так в тексте. – М.С.) Армии получил боевой приказ командующего Западным фронтом генерала армии Павлова выдвинуться на р. Березина, фронт Зембин, Борисов, Чернявка, к 12:00 1.7.41 с задачей не допустить переправ противника через р. Березина». Выполняя этот приказ, «первая пролетарская» окончательно вышла из подчинения 7 МК и далее вела боевые действия в полосе Борисов, Толочин в отрыве от основных сил корпуса.
Тем временем танковые дивизии 7-го мехкорпуса (14-я и 18-я) сосредотачивались юго-восточнее Витебска, подтягивали отставшие подразделения, пополняли запасы горючего и боеприпасов. К 29–30 июня сосредоточение частей 7 МК было завершено, это подтверждается документами штабов корпуса и дивизий. В последующие дни, как следует из доклада о боевых действиях корпуса, «всеми частями корпуса велась беспрерывная разведка на широком фронте до рубежа Полоцк, Лепель, Борисов… Одновременно средствами дивизий и корпуса производилось оборудование, ремонт дорог и постройка мостов на маршрутах предполагаемых контратак… Изучена местность, намечены рубежи развертывания и разработаны планы действий на местности с командирами соединений и частей».
Сосредоточение 5-го мехкорпуса (13-я и 17-я тд, 109-я мд) и 57-й танковой дивизии происходило в несравненно более сложных условиях. По предвоенным планам эти соединения перевозились по железной дороге из Забайкалья на Украину, и 21–24 июня первые эшелоны начали прибывать на ст. Бердичев, Проскуров, Шепетовка. Тут их и застало решение высшего командования об экстренной передислокации в полосу Западного фронта. Проблемой стало даже не само расстояние (600 км паровоз преодолеет за сутки), а неизбежное в такой ситуации перемешивание частей и подразделений; в особо тяжелую ситуацию попала 13-я тд, потерявшая свой батальон связи и разведбат (они так и остались в полосе Юго-Западного фронта). Части 17-й танковой дивизии сосредоточились в районе Красное, Гусино (65 км восточнее Орши) к вечеру 3 июля, эшелоны 13-й танковой дивизии выгружались с 1 по 7 июля. Затем, уже своим ходом части вышли в район Селекта, Клюковка (15–25 км севернее Орши).
При всех сложностях с передислокацией состав матчасти танковых дивизий 5 МК ошеломляет – такого количества боевой и транспортной техники не было нигде, даже в ударных мехкорпусах первого эшелона Киевского ОВО. Так, в 13-й тд числилось 948 грузовых и 248 специальных машин, 128 бензоцистерн, 75 тягачей разных типов; в 17-й тд набралось 156 бензоцистерн – абсолютный рекорд среди всех танковых дивизий Красной Армии. Особо удивляться тут нечему, так как дивизии Забайкальского округа с конца 30-х гг. фактически находились в режиме военного времени.
Моторизованная дивизия 5-го мехкорпуса (109-я мд) почти в полном составе осталась на Юго-Западном фронте. К 30 июня в район Орши по ж/д прибыли только два стрелковых и два танковых батальона с некоторыми саперными, инженерными и зенитными подразделениями; все это было сведено в «отряд 109-й мд» под командованием начальника штаба дивизии майора Мернова. В «отряде» числилось 68 исправных танков БТ, 285 автомашин разных типов, 2705 человек личного состава, что можно условно считать «одной четвертой танковой дивизии».
В сумме 5-й мехкорпус к моменту начала контрнаступления имел на вооружении порядка 880 танков (13 КВ, 20 Т-34, 565 БТ, 281 Т-26) и 70 пушечных бронемашин БА-10. По количеству бронетехники это не уступало любой из Танковых групп вермахта на Восточном фронте. «Витебская группа» (7-й мехкорпус без 1-й мд) имела на вооружении порядка 510 танков (34 КВ, 29 Т-34, 187 БТ, 262 Т-26) и 72 БА-10. Стальной «таран» застыл в ожидании приказа о переходе в наступление.
Замысел контрудара
В последние годы в публикациях на военно-историческую тему стала весьма модной дурная игра «Обругай генерала». Правила игры простые: ЛЮБОЕ решение, принятое высшим командованием КА летом 41-го года, надо назвать «безумным», «безответственным», «самоубийственным» и пр. Решили наступать? «Тупые генералы погнали солдат на убой!» Приказано занять оборону? «Трусливое и безынициативное решение погубило армию!» Скажем прямо, в логике «игрокам» не откажешь – надо же как-то объяснять публике, по какой причине в обстановке «беспримерного в истории массового героизма Красной Армии» немцы осенью 41-го дошли до Москвы, Таганрога и Тихвина; выбирая между давно ушедшими из жизни генералами и Главным Советским Мифом, решено было пожертвовать первыми для спасения второго…
Историография Лепельской операции не стала исключением. По мнению ряда авторов, надо было не «гнать мехкорпуса в самоубийственное наступление», а оставить их восточнее линии Витебск, Орша с задачей «подпереть оборону стрелковых дивизий». Так ли это? Прежде всего, следует напомнить, что всякую вещь желательно использовать по ее прямому назначению. Микроскоп – даже не самый современный и мощный – лучше использовать для подсчета лейкоцитов в крови, а не подпирать им дверь в лабораторию. Крупные бронетанковые соединения (дивизии и мехкорпуса) создавались как инструмент глубокой наступательной операции, а не для «подпирания» собственной пехоты.
Исходный замысел Лепельской операции – нанести удар по танковым соединениям противника прежде, чем к ним подтянется от Минска немецкая пехота – вполне соответствовал базовым принципам военного искусства: бить врага по частям. К общему добавлялось частное: конкретный опыт первых двух недель войны не давал оснований для радужных надежд на то, что «цепочка» стрелковых дивизий сможет остановить или, по меньшей мере, надолго задержать и обескровить немецкий танковый «таран»; разумнее было нанести упреждающий удар и выбить танки противника прежде, чем они «раскатают» четыре стрелковые дивизии, занявшие оборону в «Смоленских воротах».
Фактически же обстановка на момент начала операции сложилась даже лучше, чем предполагали в штабе Западного фронта. Как было уже отмечено выше, главные силы 3-й ТГр вермахта наносили удар не на восток, а на северо-восток, форсируя реку Западная Двина на участке Дисна, Полоцк, Улла. Непосредственно в полосе запланированного удара мехкорпусов (междуречье Двины, Днепра и Уллы) находилось всего две немецкие дивизии (7-я и 17-я танковые), и это существенно меняло соотношение сил в пользу Красной Армии.
Поздним вечером 4 июля Военный совет Западного фронта (Тимошенко, Маландин, Мехлис) утвердил Директиву № 16. В ней, в частности, ставилась задача: «Подготовить контрудар 7-м и 5-м мехкорпусами во взаимодействии с авиацией в направлениях Островно (н. п. у шоссе в 22 км западнее Витебска) и Сенно. Успех развивать 7-м мехкорпусом в направлении Камень, Кубличи и 5-м мехкорпусом – на Лепель». При этом подписанная часом раньше Разведсводка № 18 штаба ЗФ предполагала, что «основная группировка [противника] на лепельском направлении, где сосредоточенно до двух танковых и одной-двух моторизованных дивизий». Такая же (ошибочная) оценка была отправлена в Ставку ГК вечером 5 июля: «Основная группировка противника до двух танковых и двух мотодивизии в районе Лепель, откуда она развивает действие в витебском направлении… Вспомогательные действия противник ведет на полоцком и оршанском направлениях».
