Для того чтобы охранять небо, зенитки должны стрелять. Часто и много, очень дорогими зенитными снарядами. Выстрел 88-мм зенитки стоил 80 рейхсмарок – это себестоимость четырех пистолетов «Парабеллум» с запасными обоймами, три выстрела стоили как один пехотный пулемет. По статистике на один сбитый бомбардировщик немцы в среднем расходовали 3343 снаряда 88-мм зенитных орудий, то есть 267 тыс. марок (не считая износ и стоимость ствола, ресурс которого отнюдь не безграничен); на такие деньги можно было бы «купить» два истребителя «Мессершмитт» Bf-109G со средним танком Pz-IV в придачу и отправить их на Восточный фронт.
Поскольку традиционные средства ПВО оказались бессильны остановить воздушное наступление союзников, немцы вводили в строй и в бой все более и более сложную военно-техническую «экзотику». Простое перечисление того, что успела изобрести и испытать сгорающая под бомбами Германия, заняло бы всю газетную полосу. Наземные радиолокаторы, бортовые радиолокаторы, сопряженные с радаром автоматические зенитные прицелы, средства постановки помех для бортовых локаторов вражеских бомбардировщиков, 4-тонная радиоуправляемая зенитная ракета «Вассерфаль», неуправляемые реактивные снаряды для залповой стрельбы по бомбардировщикам, ракетный истребитель Ме-163, двухмоторный реактивный истребитель «Мессершмитт» Ме-262, ракетный истребитель вертикального старта (своеобразная «пилотируемая зенитная ракета») Ва-349, реактивный истребитель Не-162…
Все перечисленное реально летало, стреляло, излучало. Реактивный Ме-262 был выпущен в количестве 1433 единицы, ракетных Ме-163 сделали более 400. Гигантские ресурсы пожрала реализация идеи-фикс Гитлера о способном изменить ход войны «оружии возмездия». Германские инженеры создали первую в мире крылатую ракету Fi-103 (она же «Фау-1»); беспилотный самолет с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем при стартовом весе 2160 кг способен был пролететь 250 км с боевой нагрузкой в 800 кг взрывчатки (после войны, имея образец для копирования, КБ Челомея десять лет промучилось с аналогом, да так и не смогло довести его до ума). Производство «Фау-1» было поставлено на поток, выпущено порядка 8 тыс. крылатых ракет.
Беспримерным достижением стал запуск в серийное производство баллистической ракеты средней дальности «Фау-2». Ни в одной стране мира ТАКОГО не было даже на чертежах. Огромное сооружение высотой с 4-этажный дом разгонялось жидкостным ракетным двигателем (совершенно «настоящим» двигателем, с турбонасосной подачей компонентов, использованием жидкого кислорода в качестве окислителя, прокачкой горючего через двойные стенки камеры сгорания, внутри которой полыхало адское пламя в 2700 °C) до гиперзвуковой скорости 1700 м/сек, ракета выходила за пределы атмосферы (высота траектории 90 км) и доставляла тонну взрывчатки на расстояние в 320 км. Перехват «Фау-2» средствами ПВО той эпохи был абсолютно невозможен. Несмотря на огромную стоимость (120 тыс. рейхсмарок, и это с использованием дармового труда заключенных), ракета производилась с темпом 600–700 единиц в месяц, и совокупный выпуск составил 5200 единиц!
А теперь представьте, что ничего этого не было.
Альтернативная война
«История не знает сослагательного наклонения». Интересный пример вопиющей глупости, которая от многократного повторения приобрела статус непреложной истины. Сослагательное наклонение неуместно в хронологической таблице; действительно, довольно странно выглядит фраза: «Король Луи-14 мог бы родиться в … году». Но историография как разновидность гуманитарного знания (я старательно избегаю определения «наука») гораздо шире и глубже составления хронологических таблиц. А вот для понимания смысла исторических событий, их причин и последствий проведение «мысленного эксперимента», то есть рассмотрение возможных альтернативных сценариев, столь же полезно, как и проведение технического эксперимента в физике или химии.
Итак, условия эксперимента следующие: в первые два года мировой войны (с сентября 1939 до осени 1942 года) все происходит как и в реальной истории; участники войны, их ресурсы, их мотивация и способность добиваться поставленных целей соответствуют реальным. Затем, где-то на рубеже 42 и 43 гг., практически убедившись в том, что «блицкриг» Гитлера на Восточном фронте не удался, но и Красная Армия, отброшенная на тысячу км от границы, во всех смыслах далека от скорой победы, западные союзники радикально меняют стратегию своих действий. Бомбардировки Германии прекращаются, «ленд-лиз» в СССР прекращается, в Северной Африке союзники ограничиваются обороной. Гитлер намек понял, и война в Атлантике по обоюдному негласному решению прекращается.
С этой минуты все ресурсы Германии направлены на достижение победы на одном-единственном, Восточном фронте. Огонь и сера не льются с неба на землю Германии. В небе светит солнце. Немецкий рабочий идет на завод. Он хорошо выспался, плотно позавтракал, его дети живы, и ему не надо беспокоиться о том, будут ли они живы завтра, его жена не набивает кровавые мозоли на разборке завалов. А когда на душе легко, то и работа спорится, то есть производительность растет, а процент брака падает. Но этот фактор мы даже учитывать не будем, оставим его «про запас».
Командование люфтваффе не держит две трети истребителей на Западе (включая систему ПВО рейха) – там нет противника; эти истребители перемещаются на Восточный фронт, и таким образом численность немецких истребителей в небе над Россией возрастает в три раза. Дальние бомбардировщики, в реальной истории занятые воздушной разведкой над Атлантикой, отправляются на Восточный фронт. Бомбардировщики Ju-88 и дальние 2-моторные истребители Ме-110, которые в реальной истории оснащали радарами и использовали в качестве ночных истребителей, отправляются на Восточный фронт для использования по прямому назначению. Технические проблемы «урал-бомбера» Не-177 успешно разрешены (это сделали те инженеры, которые в реальной истории изобретали феерические ракетно-реактивные вундерваффли), и сотни этих бомбардировщиков (даже в реальной истории было выпущено без малого тысяча штук) заняты тем, для чего их и проектировали.
Если этого окажется мало, то авиазаводы Германии – которые никто не бомбит, которые не надо разрывать на части и прятать в подземных укрытиях, которые не тратят время и дюраль на выпуск сложной и дорогостоящей «экзотики» – могут выпустить дополнительно многие тысячи «обычных» боевых самолетов, но, скорее всего, для Восточного фронта этого и не потребуется. И не только потому, что количество советских самолетов там заметно сократилось (нет 18 тыс. боевых самолетов, полученных из Англии и США, и нет ленд-лизовского алюминия и проката высокопрочной стали для собственного производства).
Самолеты святым духом не летают, их надо заправлять бензином. А с бензином в советских ВВС беда. Его и в реальной-то истории, с учетом американских поставок, обеспечивших две трети общего ресурса, остро не хватало, а что же будет теперь, без ленд-лиза? В 1941 г. советские заводы производили в среднем 608 тонн высокооктанового (Б-78 и Б-74) бензина в день, в 1942 г. – 943 тонны в день. Германия, соответственно, 2436 и 3800 тонн в день. В четыре раза больше – но его приходилось делить на все фронты.
В следующем, 1943 г. немцы в среднем выпускали по 4890 тонн в день, а в начале 44-го, до массированных ударов авиации союзников по заводам синтетического горючего, дошли до уровня 5500–6000 тонн в день, советские же заводы дают от 1150 до 1450 тонн в день. У немцев теперь уже в пять раз больше бензина, и по условиям «эксперимента» весь он уходит на Восточный фронт! К тому же в реальной истории половину «собственного» производства авиабензина (240 тыс. тонн в год, т. е. 660 тонн в день) в СССР обеспечили четыре полнокомплектных американских завода, полученных в 1943 г. И не забудем о том, что лендлизовские 6300 тонн тетраэтилсвинца (по рецептуре эта антидетонационная добавка составляла 4 куб. см на литр) арифметически полностью покрывают и даже перекрывают потребности советского производства высокооктанового авиабензина. Едва ли эту сильно ядовитую жидкость в таких количествах возили по морям-океанам, если бы в СССР были собственные мощности по производству тетраэтилсвинца в потребном количестве.
