Все это американцы знали (причем узнали примерно на год раньше Сахарова с Гинзбургом), но делать «слойку» не стали. Ошибка? Как сказать. От термоядерной реакции они хотели получить сверхмощный заряд мегатонного класса. На меньшее американцы не были согласны – и не от гордыни, а потому, что «простая» атомная бомба с энерговыделением 500 Кт (в 25 раз мощнее «Толстяка») у них уже готовилась к серийному производству, и промышленность, опережающая советскую на порядок, способна была обеспечить эту программу оружейным плутонием в потребном количестве. Сделать же «слойку» большого мегатонного класса в принципе можно, но для первоначального обжатия крупного шара потребуется более 40–50 тонн обычного ВВ, что делает изделие заведомо не транспортабельным.
Поэтому, не отвлекаясь на промежуточный вариант («слойку»), американцы сосредоточили усилия на реализации завораживающей идеи радиационной (рентгеновской) имплозии («третья идея» как назвал ее А. Сахаров). Принцип радиационной имплозии потрясает воображение сочетанием гениальной простоты с феерической сложностью математического расчета и практической реализации.
Первый шаг – осознание той «очевидной» истины, что время разрушения конструкции (порядка 1 микросекунды) чрезвычайно велико, оно в сотни раз больше времени, которое нужно рентгеновскому излучению для того, чтобы заполнить внутренний объем бомбы реальных размеров. Второй шаг – во внутреннем объеме бомбы, рядом с атомным зарядом, взрыв которого выполняет роль источника рентгеновского излучения, размещается осесимметричный (шар или цилиндр) контейнер с термоядерным «горючим». И, наконец, третий шаг – контейнер покрываем веществом, интенсивно поглощающим рентген; под воздействием короткого мощного импульса рентгеновского излучения это хитрое вещество мгновенно испаряется, и реактивная сила газовых струй сжимает термоядерное «горючее» до звездных давлений и температур. Все очень просто.
1 ноября 1952 г. ЭТО бабахнуло. Грибовидное облако поднялось на высоту 37 км, на земле в эпицентре взрыва образовался кратер диаметром 2 км и глубиной 50 м. 10 мегатонн – это серьезно. Американцы так спешили, что в качестве термоядерного горючего использовали первое, что оказалось под рукой – газ дейтерий, охлажденный до температур близких к абсолютному нулю и превратившийся при этом в жидкость. Использование криогенного топлива предопределило огромные габариты и жуткий вес (порядка 74 тонн) устройства; разумеется, назвать его «бомбой» никак нельзя.
В Советском Союзе пошли другим путем. И не потому, что осознанно предпочли «синицу в руке», а потому что про «журавля» (радиационную имплозию) на тот момент еще не знали. Колоссальная по сложности работа (уж на этот-то раз все пришлось придумывать самим, без Фукса) заняла порядка 4 лет и завершилась 12 августа 1953 г. Первая советская «слойка», термоядерная бомба РДС-6с была взорвана на Семипалатинском полигоне и выдала порядка 400 Кт тротилового эквивалента.
Таким образом, под звон курантов, обозначивших приход нового 1954 г., ситуация сложилась следующая. У американцев было заведомо не транспортабельное сооружение, а также передовая идея, проверенная в реальном эксперименте, и ясное понимание того, что надо делать дальше – заменить криогенное термоядерное топливо твердой «лидочкой». У нас была совершенно реальная, хоть сейчас запускай в серию, бомба на полмегатонны, было умение делать «лидочку» в промышленном масштабе – и полная непонятка с тем, куда и как идти дальше. И кого же надо признать победителем в этой беспримерной гонке?
Дальнейшие события развивалось вполне предсказуемо. 1 марта 1954 г. американцы взорвали устройство, основанное на принципе радиационной имплозии, в котором в качестве термоядерного горючего использовался твердый дейтерид лития, что позволило сократить вес до 10,5 тонн. Энергия взрыва многократно превзошла ожидания и составила 15 мегатонн тротилового эквивалента. После чего мощнейшая американская промышленность лязгнула, клацнула, загудела – и с июля 1954 по ноябрь 1955 г. было выпущено 305 термоядерных бомб Mk-17 и Mk-24 на 10–15 Мт каждая; ужасающих размеров монстры (вес 19 тонн, диаметр 1,6 м, длина 7,5 м) благополучно размещались в бомбовом отсеке межконтинентального бомбардировщика В-36… Три сотни бомб большого мегатонного класса в очередной раз перевели количество в качество – теперь можно было даже не прицеливаться, а просто высыпать их «квадратно-гнездовым методом», и европейская часть СССР гарантированно превращалась в радиоактивную пустыню.
Наш ответ – первая советская термоядерная бомба, использующая принцип радиационной имплозии – прозвучал 22 ноября 1955 г., то есть в тот момент, когда американцы завершили программу выпуска Mk-17. Термоядерная бомба РДС-37 расчетной мощностью в 3 Мт (на первом испытании заряд преднамеренно «недозаправили», и мощность взрыва составила «всего» 1,6 Мт) была спроектирована и изготовлена в фантастически короткий срок – менее, чем за два года (сегодня за такое время успели бы создать комиссию для выработки технического задания). Несомненно, этот успех стал возможен благодаря научному и технологическому заделу, сформированному разработкой «слойки». Вот что пишут об этом специалисты: «РДС-6с оставил в «наследство» РДС-37 целый ряд важнейших идей: сферическую конфигурацию термоядерного узла, слоеную структуру горючего из дейтерида лития-6 и урана-238, урановое инициирующее ядро вторичного модуля. Это был абсолютно оригинальный подход, который априори ниоткуда не следовал и определялся исключительно наличием в СССР предыстории, связанной с РДС-6с. Можно сказать, что основным результатом разработки «слойки» стало успешное испытание РДС-37».
Геометрия политической географии
Итак, к середине 50-х гг. СССР и США, двигаясь разными путями и с разной скоростью вышли в ту «точку», откуда стремительное наращивание числа и мощности ядерных боеприпасов стало всего лишь делом времени, причем весьма короткого времени. Информация по производству ядерного оружия СССР закрыта, но о масштабах можно косвенно судить по вполне официальным данным о ядерных испытаниях: с 49 по 55 гг. включительно было произведено 24 взрыва, а за один только 58-й год – 34, в 61 году – 59 взрывов.
Теперь-то ядерной монополии США настал конец? Отнюдь. Ядерное взрывное устройство – это наконечник стрелы, вещь, конечно, нужная, но без древка и лука лишенное практического смысла. Для атомной бомбы нужны адекватные средства доставки, только они превращают большое пиротехническое шоу в реальное оружие. И вот в этом вопросе симметрия сложности задач решительно пропадает – вопреки всем правилам геометрии расстояние от США до СССР оказалось гораздо меньше расстояния от СССР до США.
Как-то так получилось, что от желающих стать союзником США не было отбоя, и злобный блок НАТО никого не упрашивал записываться в его ряды, а уж такой операции как «принуждение к невыходу из НАТО» и вовсе не бывало. У Советского Союза тоже были союзники, но только в тех странах, до которых Красной Армии удалось дотянуться братской рукой интернациональной помощи, впрочем, и таких союзников периодически приходилось удерживать ценой малой (Берлин-53) или большой (Будапешт-56) крови. Канада и Мексика в Варшавский договор не попали, а Фидель и Че на тот момент даже не догадывались о том, какая странная судьба их ждет.
