Но и этим не ограничивается необычайный успех «встречного сражения». Рубеж рек Писса, Нарев, Буг – это и есть согласованная с Гитлером в сентябре 1939 г. линия границы (точнее говоря, «линия разграничения государственных интересов СССР и Германии на территории бывшего польского государства» – именно так называлось это в документах). Однако если взять упомянутую выше Оперативную сводку № 017 и найти на карте названные в ней местечки Ксебки, Кадзидло, Крушево, Брок, Сарнаки и Оссувку, то станет видно, что «восточные» не просто отбросили «западных» к границе, но и переправились на противоположный берег пограничных рек. Причем сделали это на двух критически важных для предстоящего наступления участках: северо-западнее Остроленка (на острие Белостокского выступа) и северо-западнее Бреста, где «восточные» оказались за Бугом, в 10 км от польского города Бяла-Подляска (см. Рис. 3).
Такие удивительные успехи короткого (с 12 по 15 марта) «встречного сражения» делают, на мой взгляд, вполне обоснованным предположение о том, что отражать вторжение «западных» никто и не собирался. Упоминание о нем – это ритуальная фраза, «фиговый листок», который должен был скрыть от допущенных к игре лиц реальные планы высшего командования Красной Армии (тут стоит отметить, что круг информированных лиц был весьма широк, и даже само Задание на игру было изготовлено типографским способом в виде брошюры на 99 листах). А для командиров среднего звена, не допущенных к секретам уровня «Особой важности. Экз. единственный», условная «война» должна была начинаться строго по Уставу: «Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий…» (Полевой Устав ПУ-39, Глава 1, параграф 2.)
«Для разгрома совместно с Юго-Западным фронтом главных сил Варшавско-Сандомирской группировки» в состав Западного фронта «восточных» было включено ошеломляюще большое число соединений: 67 (шестьдесят семь) стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 4 мехкорпуса и 20 танковых бригад. Так и этого еще показалось мало, и по ходу «игры» фронт получал подкрепление в составе 21 стрелковой дивизии и 8 танковых бригад. Никогда, ни по одному из известных планов стратегического развертывания Красной Армии, ни по одной из ведомостей распределения сил такого количества пехоты для Западного фронта не предназначалось; реальные цифры находятся в диапазоне от 41 до 24 стрелковых дивизий. Да, в составе Красной Армии было 198 стрелковых дивизий, и, абстрактно рассуждая, можно было найти 88 дивизий для Западного фронта, но это уже совершенно другая расстановка сил, предполагающая совершенно отличный от реальных план войны.
По сценарию мартовской «игры» противник в полосе Западного фронта имел всего 33 пехотные и 2 танковые дивизии в первом эшелоне и еще 6 пехотных дивизий в резерве, в районе Варшава и Нейденбург (ныне Нидзица – 80 км северо-западнее Остроленка). Более того, составители задания пишут: «На направлении Августов, Седлец противник применяет только средние и легкие танки старых образцов». (ЦАМО, ф. 28, оп. 11627, д. 32, л. 4,5.) В сочетании с очень ранним (середина марта) началом «условной войны» это наводит на предположение о том, что разыгрывался сценарий, при котором «мирно спящий» противник не замечает сосредоточение огромных сил Красной Армии у западной границы СССР и не успевает сколь-нибудь существенно нарастить свою собственную группировку в оккупированной Польше (в скобках можно даже вспомнить про ожидания высадки вермахта на Британских островах).
При таких вводных результат игры оказался вполне ожидаемым. В течение шести дней «восточные» в пух и прах разгромили «западных». Главная ударная сила Западного фронта, 2-я Армия (24 пехотные и 3 кавалерийские дивизии, 2 мехкорпуса – далеко не каждый фронт в годы ВОВ имел такую численность) совершила глубокий охват варшавской группировки противника, через Пшасныш, Цеханув вышла севернее Варшавы к реке Висла и форсировала ее. Чуть менее многочисленная 15-я Армия (20 стрелковых дивизий и 2 мехкорпуса) продвинулась на 130 км от Бреста до Демблина и готовится к форсированию Вислы с задачей сомкнуть совместно с подвижными соединениями 2-й Армии кольцо окружения вокруг поверженного противника. Для полноты картины «восточные» высадили крупные воздушные десанты, которые стремительным ударом захватили переправы на Висле.
Не совсем обычным образом в задании на игру была описана война в воздухе. «ВВС «западных» в период 1215 марта активно действовали по войскам, ж/д узлам и аэродромам. ВВС «восточных» в период 13–15 марта продолжали (выделено мной. – М.С.) борьбу за превосходство в воздухе, прикрывали ударную группировку 2-й Армии, взаимодействовали с наземными войсками по уничтожению отходящих войск противника, прекращали ж/д перевозки, уничтожали авиацию [противника] на аэродромах и не допускали подхода резервов противника к фронту по грунтовым дорогам»
[23].
Непонятно – когда авиация «восточных» начала то, что «продолжала» 13–15 марта. В любом случае, имея 5657 самолетов (в четыре раза больше, чем было в реальном июне 41-го) против 2611 самолетов «западных» (в два раза больше, чем их было в реальности), и, конечно же, не исчезнув бесследно после первого удара по собственным аэродромам, ВВС «восточных» успешно решили все поставленные перед ними задачи: превосходство в воздухе завоевали, взаимодействовали, прекратили, уничтожили и не допустили…
Тревожные ожидания
Правды ради надо признать, что в Генштабе Красной Армии довольно быстро поняли, что практической пользы от командно-штабной игры с безобразно-завышенной численностью собственных войск немного. Не успели еще отгреметь последние «залпы» мартовской игры, как 20 марта 1941 г. заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Ватутин утвердил «Задание на решение армейской летучки»
[24]. Примечательно, что этот документ был разослан 1–3 апреля в штабы девяти (!) военных округов. Командирам предстояло проанализировать сложившуюся в результате условных «боевых действий» ситуацию, принять решение за командира условной «3-й Армии» Западного фронта и подготовить соответствующий боевой приказ. Срок исполнения (по разным округам) – от 13 до 20 апреля.
А «война» на это раз была такая: «Западные», потерпев поражение на фронте Граево, Брест (т. е. от северного до южного оснований Белостокского выступа), отходили в Варшавском направлении, прикрывая подход и сосредоточение резервов. 15 мая 1941 г. «западные» перешли в наступление:
а) из района Вышкув, Острув-Мазовецкий силами 15–20 пехотных и 2 танковых дивизий в общем направлении на Белосток,
б) из района Люблин, Коцк, Демблин силами 25–30 пехотных и 2–3 танковых дивизий в направлении на Брест.
На направлении Пшасныш, Модлин и Седльце, Варшава «западные» под давлением «восточных» продолжают отход, оказывая упорное сопротивление на заранее подготовленных рубежах.
Западный фронт «восточных» (1-я, 10-я, 3-я, 5-я Армии) в сражении на рубеже рек Нарев и Буг нанес поражение «западным» и развивает операцию с целью концентрическим ударом 1-й и 3-й Армий в направлении Варшава разгромить Варшавскую группировку «западных» и выйти на р. Висла к исходу 20 мая…»
