– Больше он ничего мне не сделает. Ни он, ни кто-нибудь другой!
Они заглянули внутрь и увидели блестящий нож, зажатый между шелковой розовой подкладкой и пудреницей.
– Клара… – начала было Памела, но та вдруг сломя голову бросилась прочь, и они услышали, как подающую надежды молодую актрису американского происхождения выворачивает наизнанку в канаву на Джермин-стрит.
Глава 25
Прошло несколько дней после ареста Элси Уайт. Гай и Мэри по-прежнему тайно патрулировали Оксфорд-стрит, хоть и не надеялись, что молния второй раз ударит в то же место.
Время дня было самое досадное: когда со скуки уже чувствуется голод, а обедать еще рано. На небе висели серые низкие тучи, вот-вот грозил начаться дождь. По улицам мчались машины, сновали люди, но магазины практически пустовали. Никто не спешил в панике скупать подарки на Рождество.
Они зашли в газетный киоск, Мэри купила новый выпуск «Татлера» и пролистала раздел светской хроники.
– Кто все эти люди? – рассмеялась она. – Какие забавные имена. Понсонби, Фитсиммензы, Ла-Ди-Да…
– Ла-Ди-Да? – Гай уставился на нее поверх очков. – Там и правда так написано?
– Да, – кивнула Мэри и продолжила тоном репортера из новостей: – «Мисс Ла-Ди-Да в компании мистера Тиддидума была замечена на благотворительном празднике в «Рице», где собирали пожертвования для павших солдат».
Они оба расхохотались, но тут Гай заметил заголовок на третьей полосе «Таймс», замолчал и протянул несколько монет продавцу, пока тот не начал возмущаться, что здесь не публичная библиотека.
– Джойнсон-Хикс
[23] объявил войну за нравственность, – сказал Гай.
– Это еще кто такой?
Гай пробежал статью глазами.
– Политик, борется с ночными клубами. Не теми, куда ходят сливки общества, а теми, которые в Сохо. «Сорок три» в том числе. Смотри, здесь как раз речь о нашей с тобой проблеме.
Он протянул газету Мэри, и та, кое-как удерживая рвущуюся на ветру бумагу, прочитала нужный абзац.
– «Полицейским надо попасть в клуб, чтобы выявить нарушителей нравственности, но если они окажутся внутри, значит, сами потакают порокам». И как тогда быть? – подытожила она.
– Понятия не имею. Вот еще фотография Джорджа Годдарда. Он руководит полицейским участком на Севил-роу, неподалеку от нас.
– Нам как раз в тот округ и надо, – сказала Мэри, возвращая газету.
– Сам знаю, но ведь нельзя… Корниш не дал разрешения, а без разрешения мы туда сунуться не имеем права.
Гай потер переносицу, чувствуя, как начинает болеть голова.
– Тогда пойдем, когда мы не на службе.
Гай вздохнул и скатал газету в трубочку.
– Мы и так формально не на службе, забыла?
– Ты говорил, твой приятель Гарри играет в том клубе, – вспомнила вдруг Мэри.
– Да, но…
– Вот и выход! Если нас поймают, просто скажем, что пришли его послушать. Ты же знаешь, мы не будем делать ничего противозаконного…
Устоять перед мольбой Мэри было практически невозможно.
– Надо лишь заглянуть туда, осмотреться. Задать пару вопросов, вдруг повезет.
– Не сегодня, – сказал Гай.
– Хорошо, не сегодня, – согласилась Мэри. – В другой день.
Гай видел, как она уже считает часы до завтрашнего вечера.
Глава 26
Перед отъездом в Лондон Луиза попросила, чтобы ее отпустили на три часа повидаться с родственниками. Изучив карту города, которая висела в кабинете лорда Редесдейла, и схему метро, она подсчитала, что если уйдет в восемь утра, то к одиннадцати, когда сестры Митфорд обычно собираются за покупками, уже вернется. Леди Редесдейл, хоть и неохотно, дала разрешение. Одновременно с этим Луиза подала в тюрьму Холлоуэй прошение о свидании с заключенной Далси Лонг. Поскольку та находилась еще под следствием, бумаги оформили быстро, и прошение удовлетворили вовремя. Луиза не испытывала никаких тревог до того самого момента, когда в пятницу утром оказалась у ворот тюрьмы.
Шагая по Камден-роуд, она сквозь деревья неожиданно увидала выступающий из тумана сказочный замок, который мог быть только тюрьмой. По мере приближения здание становилось все более мрачным. Над арочным входом из серого кирпича, таким высоким, что могли пройти великаны из истории про Джека и бобовый стебель, сидели огромные грифоны. Башни были увенчаны крестами и флагштоками, а окна – такие узкие, что внутрь, казалось, не проникает ни единого лучика света. Луиза поглубже запахнула пальто и расправила плечи, зная, что ей предстоит непростая задача.
Немного утешало, что Луиза была здесь не одна. Возле деревянной двери, за которой впору поджидать чародею с драконом, выстроилась целая очередь посетителей. В основном там были женщины в дешевых шляпках и тонких пальто, порой с мазками помады на серых губах, хотя попадались среди них и мужчины в котелках или хомбургах
[24] и черных пальто с поднятыми воротниками, почти все – с зажатыми в зубах сигаретами. Среди посетителей выделялась одна женщина, молодая и симпатичная. Она держала за руку ребенка в пальто с бархатным воротником, прижимавшего к груди плюшевого мишку.
Прозвенел колокол, дверь распахнулась, и люди хлынули внутрь, готовясь назвать свое имя и вытерпеть похлопывания по бокам от надзирателя, награждавшего каждого посетителя ядовитым взглядом, полным скуки и подозрения. Луиза переступила с ноги на ногу, напоминая, что ей нечего бояться, ведь она ни в чем не виновата. Вопрос лишь в том, виноват ли арестант, к которому она пришла…
Записавшись в журнал, посетители следовали за тюремным надзирателем по длинной череде коридоров. Каждую дверь отмыкали, пропускали сквозь нее людей и захлопывали, прежде чем браться за следующую: словно стало овец загоняли в стойло. Наконец посетители добрались до длинной комнаты, разделенной пополам деревянной стойкой с перегородками, как в ломбарде. По углам стояли надзиратели, вальяжно сложившие руки на торчащих животах. Луизе назвали номер ее окна, и она села перед деревянным щитом с отверстием, забранным решеткой. Прошло несколько минут, и по ту сторону появилась вконец исхудавшая Далси. Луиза вновь поразилась их сходству; правда, на сей раз зеркало было кривым, безжалостно отражавшим иную ее судьбу и напоминая о пути, с которого она свернула. Луиза еле-еле удержалась, чтобы не вздрогнуть при виде отчаянной гримасы, застывшей на лице девушки, хотя та, завидев подругу, улыбнулась.
