– О нет, я всего лишь «мисс», хотя и ненадолго. Вам известно, что я помолвлена с лордом де Клиффордом?
Гай понял, что его хотят поставить на место. Теперь Долли представила себя не владелицей ночного клуба, а будущей супругой пэра, тогда как ее собеседник – обычный полицейский, еще и не при исполнении.
Долли прищурилась:
– Вас это удивляет?
– О нет! Нет, конечно же. – Гай снова растерялся. – Мои поздравления, мэм. Я хотел сказать, мисс Мейрик.
– Благодарю, – вежливо отозвалась та. – Не все столь лояльно, как вы, воспринимают эту новость.
– Понятно.
Гай не понимал, к чему она клонит. Эта женщина говорила загадками, разгадать которые ему было не под силу.
– Если придете в гости, мы позаботимся, чтобы вам не было скучно. А вы, человек весьма достойный, сильный и отважный, наверняка сумеете позаботиться о нас.
Гай промолчал, не найдясь с ответом, хотя ему в любом случае не дали бы вставить и слова.
– Теперь, сержант Салливан, прошу меня извинить. Мы скоро открываемся, и я должна проследить, чтобы все было готово к встрече гостей. Альберт ждет вас за дверью, он проводит.
Долли встала, и Гаю тоже пришлось подняться, неуклюже вынырнув из подушек. Пожав на прощание ей руку, он вышел, не узнав ничего нового.
Глава 35
Тем временем мрачная атмосфера, воцарившаяся в Астхолл-маноре после смерти Эдриана Кертиса, развеялась, и стало немного веселее. Все с нетерпением ждали Рождества. Только миссис Стоби недовольно ворчала, что из-за праздников ей прибавится работы, но при этом каждый день дразнила обитателей дома аппетитными запахами выпечки. Памела при любом удобном случае шмыгала на кухню, и хотя повариха отмахивалась: мол, не собирается она учить стряпне хозяйских дочек, Луиза замечала, с какой довольной улыбкой та провожает подносы с золотистыми пирожками и аккуратно завитыми, словно локоны, булочками, которые лепила Памела.
Однажды утром вскоре после возвращения из Лондона на кухню заглянула и Нэнси. Луиза как раз принесла поднос из детской, а Памела бродила по кладовой в поисках смородины. Когда она радостно вышла с добычей, Нэнси смерила сестру злобным взглядом:
– Как старуха, ей-богу! Можно подумать, ты здесь за кухарку.
Луиза заметила, как скривилась при этом Ада. Памела, прежде молчаливая, терпеть нападки сестры не стала:
– А тебе-то что?
Нэнси, пропустив ее слова мимо ушей, помахала каким-то письмом.
– Лу-Лу, я тебя искала. Завтра к чаю приедет Дженни – они с Ричардом хотят навестить его родителей. Вот она и спрашивает, нельзя ли по дороге заглянуть в гости и к нам. Я решила, тебе стоит знать. Вы же с ней давние подруги?
– Да, спасибо, – сказала Луиза, радуясь возможности повидать Дженни, хоть и чувствуя обиду оттого, что та давненько ей не писала.
В школе они были подругами, вместе росли в Челси. Дженни посчастливилось вырваться из нищеты после того, как она встретила мужа – архитектора Ричарда Роупера. После замужества, оставшись по натуре все той же милой девчушкой, Дженни вращалась в совсем иных кругах, особенно после переезда в Нью-Йорк три года назад. Впрочем, Луиза будет рада с ней поболтать. В конце концов, именно благодаря Дженни ей повезло встретить Нэнси и получить работу в Астхолл-маноре, так что надо быть благодарной…
Все прошло не так страшно, как она боялась. После того как Ричард и Дженни выпили чаю с лордом и леди Редесдейл, на кухню подали сигнал, и Луиза прошла в библиотеку. Обычно в это время она отводила девочек в детскую, но на сей раз леди Редесдейл заявила, что сама займется детьми, а лорд Редесдейл и Ричард удалились в кабинет выкурить по сигаре. Поэтому Дженни с Луизой остались в библиотеке одни. Это было очень любезно со стороны ее нанимателей. Впрочем, идея наверняка принадлежала Нэнси.
Луиза стеснялась сесть, хоть это было и глупо: они же наедине, а Дженни ей вовсе не хозяйка. И все же они больше не ровня: одна носит кружевной фартук, вторая – шикарное платье из кашемира и пальто, обшитое норкой. Чтобы не ломать зря голову, можно ли ей сесть или лучше остаться на ногах, Луиза сделала вид, будто разбирает содержимое швейной корзины на полу.
Сердце ныло: надо ли рассказывать Дженни о том, что тревожит ей душу? Однако прежде чем Луиза успела открыть рот, Дженни ее опередила:
– Дорогая, я должна тебе кое-что сказать! Я беременна. Срок еще совсем маленький, со стороны незаметно, и Ричард не хочет никому говорить, пока мы не сообщим его родителям. Поэтому мы к ним и едем.
Луиза встала и обняла подругу.
– Какие прекрасные новости! Когда рожать?
– В конце июля. Летний ребенок… Говорят, они самые счастливые!
Дженни сияла, ее фарфоровая кожа точно светилась изнутри.
– Любой ребенок будет счастлив с такой матерью, – сказала Луиза, искренне радуясь за подругу.
– Хотелось бы верить… – На лицо Дженни вдруг набежала тень. – Я немного волнуюсь… Воспитывать его придется совсем не так, как растили нас. Вдруг я где-нибудь ошибусь?
– Все матери этого боятся, а у тебя есть Ричард. Ты обязательно справишься. Кроме того, всегда можешь спросить у меня. Уж я-то теперь знаю, как правильно купать маленьких детишек.
Дженни рассмеялась.
– Да, к тому же у нас будет няня, так что вряд ли мне придется самой мочить руки…
Луиза знала, что Дженни вовсе не хочет лишний раз уколоть подругу, напомнив, что у нее теперь достаточно средств нанять хоть целую команду нянек. И все же ее слова прозвучали донельзя обидно.
Впрочем, выбора у Луизы не оставалось. Ей надо было довериться хоть кому-то – а Дженни знаком и тот мир, где они выросли, и тот, в котором она живет сейчас. Луизу все сильнее тревожила участь Далси. Ей просто необходимо было излить кому-то душу.
– Я хотела с тобой кое-что обсудить… – начала Луиза, думая, что говорить дальше и стоит ли вообще продолжать.
– Что такое, дорогая?
Как можно более кратко и, наверное, сумбурно Луиза рассказала обо всем, что произошло за последние несколько недель, начиная со знакомства с Далси и их встречи в «Слоне и замке», потом о смерти Эдриана Кертиса, о клубе «Сорок три» и странном поведении приятелей Нэнси, об Элис Даймонд и ее воровках. Даже о Джо Каце и о том упомянула. Дженни едва успевала изумленно восклицать. В конце концов Луиза чуть не расплакалась.
– Дженни, что мне делать? – в отчаянии прошептала она.
– Прости, я не пойму, о чем именно ты говоришь? Так много всего произошло…
– Я знаю, мне жить легче, чем маме, и работа у меня проще, и Митфорды обо мне заботятся. Но когда я вижу тех женщин…
– Каких женщин?
– «Сорок воровок» и даже танцовщиц из клуба. Они такие уверенные в себе. Носят красивую одежду и делают все, что только захотят. Они никому ничем не обязаны.
