Книга Золотая клетка , страница 23. Автор книги Камилла Лэкберг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Золотая клетка »

Cтраница 23

Самое ужасное – то, что с Виктором все было в порядке. Он был красивый, добрый, нацеленный на успех. Обращался со мной как с принцессой. Проявлял преданность и надежность – редкие качества в стокгольмских джунглях.

Однако он не был Яком Адельхеймом. И я все отчетливее понимала, что мне придется с ним расстаться. Но все же оттягивала этот момент. Впрочем, дальше откладывать уже было невозможно.

Когда автобус остановился у парка Тессина, я не испытывала ни малейшего сомнения. Тяжело будет причинить ему боль, но с этим пора заканчивать.

– Простите, я выхожу, – сказала я.

Женщина с ребенком тяжело поднялась, пропуская меня. Вид у нее был усталый и подавленный. Под узкой футболкой виднелись валики жира по бокам, свисавшие на пояс джинсов. Мальчишка пускал слюни. Зеленые сопли висели на носу, как гроздья винограда. Боже мой… Я никогда не стану такой. Мой ребенок всегда будет идеальным. Мой ребенок от Яка… Я вздрогнула и покраснела, стыдясь своих мечтаний. Однако все мои мечты теперь были о Яке. И во сне, и наяву. Для Виктора просто не оставалось места.

Двери автобуса зашипели, распахнулись, в глаза мне брызнул солнечный свет. Виктор ждал меня, как обычно, в центре парка. Я представила себе, как он в прекрасном настроении заходит в ворота – в уверенности, что мы пойдем есть пиццу. А затем двинем домой, посмотрим фильм, займемся сексом и заснем вместе. Между тем этому не суждено сбыться.

Умом я жалела его, но не испытывала никаких чувств. Тоска по Яку заслоняла все, и я становилась равнодушной. К тому же поведение Виктора все больше стало раздражать меня. Он вырос в благоприятной атмосфере, ему все далось легко. Поначалу я запала на его наивность, но теперь она вызывала у меня лишь досаду. Он ничего не знал о жизни, о которой я, увы, знала слишком много. Виктор понятия не имеет, кто я. Вернее, что я из себя представляю.

Он был в джинсовой рубашке и светлых брюках-чинос. Широко улыбнулся мне, наклонился вперед и чмокнул меня в щеку.

– Я скучал по тебе, – сказал, обнимая меня за талию. – Ты слишком серьезно относишься к учебе. Куда пойдем? В «Вальхаллу» или в «Теодорас»?

– Нам нужно поговорить, – сказала я. – Пойдем сядем.

Потянула его за собой к зеленой скамейке. Виктор обернулся ко мне и снял солнечные очки. Медленно сложил их, убрал в карман рубашки. Глаза его беспокойно забегали.

– Что-нибудь случилось? С тобой всё в порядке? – спросил он, делая вид, что не понимает, что я собираюсь сказать.

Неподалеку от нас группа местных алкашей играла в петанк [9]. До нас доносились их веселые хриплые голоса.

– Я больше не хочу быть с тобой. Между нами все кончено.

Я и сама слышала, как холодно прозвучал мой голос. Сделала над собой усилие, чтобы казаться расстроенной. Виктор смотрел перед собой пустым взглядом.

– Понятно… Я что-то сделал не так?

Он ерзал на скамейке, избегая моего взгляда. Сглотнул, потом еще раз.

– Нет. Ты ни в чем не виноват.

Мне трудно было смотреть ему в глаза – я боялась, что он заметит мое презрение, поэтому стала следить за матчем по петанку. Из-за алкоголя, гулявшего в крови участников, шары попадали то туда, то сюда, но мужики все равно радовались и ликовали. Позади алкашей споткнулась и упала на дорожке какая-то девочка. Ее мама подбежала к ней. Обтерла грязные окровавленные коленки, взяла ее на руки, обняла.

– Я могу что-то изменить? Может быть, тебе просто нужно время…

Голос звучал глухо. До него начали доходить мои слова, и он был близок к тому, чтобы заплакать. Я огляделась. Если Виктор расплачется, я встану и уйду. Не выношу, когда кто-то плачет. План по слезам у меня перевыполнен на всю оставшуюся жизнь.

– Нет. Мне очень жаль, но я больше не влюблена в тебя.

– Но я-то влюблен в тебя! Ты – самое лучшее, что у меня есть. Самый прекрасный человек, которого я встречал…

Виктор положил руку поверх моей ладони. Гладил, массировал, словно это могло заставить меня изменить свое решение. Словно меня, а не его надо было утешать.

Большая проблема большинства людей, как я поняла, состоит в том, что они перекладывают свои печали на других. Хотят ими поделиться. Они верят, что мы все автоматически грустим по поводу одних и тех же ситуаций – только потому, что у нас похожие ДНК. Но горе не становится легче от того, что ты им поделился. Напротив, оно становится еще тяжелее. А Виктор и понятия не имеет, что такое настоящая беда.

– О’кей, я понял, – проговорил он, кивая. – Но могу я попросить тебя пойти со мной ко мне домой, чтобы мы могли поговорить обо всем в спокойной обстановке? Мне так невыносимо сидеть тут у всех на глазах… Подари мне последний вечер. Только один. Потом я исчезну из твоей жизни – уйду без всяких протестов. Пожалуйста!

Он так крепко сжал мою руку, что мне стало больно. Я знала, что мне следовало бы сказать «нет». Все равно один вечер его не утешит. Однако это был самый простой выход из сложившейся ситуации, и я решила воспользоваться им.

Пока мы шли до его квартиры, я успела много раз пожалеть об этом – но, может быть, разрыв пройдет легче, если дать ему выговориться? Вместе с тем мне хотелось оттянуть неприятный разговор – сил не было выслушивать его упреки и заверения в любви. Ему нужен был ответ, а я не могла ему ничего дать. Знала только одно: мое сердце принадлежит другому, я должна идти дальше.

Чтобы выиграть время, я предложила сходить за пиццей, подозревая, что впереди долгий вечер и мы оба успеем проголодаться. Виктор не ответил мне. Молча сидел на кровати, уныло опустив плечи.

– Скоро вернусь, – сказала я, избегая смотреть в его глядящие на меня с упреком глаза.

Достав из сумочки бумажник, закрыла за собой входную дверь. Подумала: «Один вечер я ему подарю. А потом – свободна».

Двадцать минут спустя я вернулась. Виктор поглядел на меня странным взглядом, когда я поставила коробки с пиццей на стол в его однокомнатной квартирке. Почти с триумфом. Он по-прежнему сидел на незастеленной кровати, а рядом лежал предмет, который я узнала. Сердце замерло в груди. Мой дневник. Виктор рылся в моей сумочке. Тут же лежал и мой блокнот – тот, в который я записывала лекции и который в последнее время заполнился наивными рисунками. Имя Яка – в сердечке. Мое имя с его фамилией. Глупо. Нелепо.

Но в глазах Виктора все это было вовсе не нелепо.

– Теперь я знаю, кто ты на самом деле, – спокойно проговорил он.

Голос звучал невыразительно и глухо. Словно что-то в нем сломалось.

– Я знаю, кто ты такая. Вопрос в том, знает ли он

Слово «он» прозвучало как угроза. Меня охватила паника. Никто не должен об этом узнать. В дневнике – моя прошлая жизнь. Правда, которая изменит все. На меня будут бросать те же взгляды, как когда я была Матильдой. Меня ждет то же унижение. Никто не должен снова смотреть на меня такими глазами. Особенно Як.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация