Крис заказала себе гамбургер, Фэй же решила ограничиться салатом «Цезарь». Когда им подали мохито, к их столу подошли две девушки лет по двадцать пять и попросили разрешения сфотографироваться с Фэй.
– Мы вас обожаем! – восторженно пропищали они, прежде чем уйти. – Вы такой пример для всех нас!
– В следующий раз придется забронировать отдельный кабинет, чтобы пообщаться с тобой, – лукаво проговорила Крис, помешивая трубочкой в своем мохито.
– Нельзя сказать, чтобы ты сама была никому не известна, – ответила Фэй.
Крис криво улыбнулась.
– Как твои новые сиськи?
– Непривычно, – ответила Фэй.
Ее вполне устраивали ее прежние, однако она делала все, что от нее зависело. Ее фигура стала одним из инструментов для достижения цели.
– Ты уже провела ходовые испытания?
Фэй подняла брови.
– В смысле – с мужиком.
– Пока нет.
– Постарайся скорее опробовать их в действии. Полезно для души. – Крис оглядела зал. – Хотя подцепить здесь кого-то, ясное дело, будет сложновато. У большинства мужчин, которые тут сидят, последний раз вставало естественным образом еще до падения Берлинской стены.
Фэй рассмеялась и оглядела общество. Крис была права. Много денег, мало волос на голове, закупка синих таблеток
[19] в больших дозах – вот как можно было вкратце охарактеризовать ситуацию.
Крис подалась вперед.
– Как обстоят дела с Яком? До регистрации на бирже осталось всего ничего.
– После временных трудностей мы снова на верном пути, – ответила Фэй и рассказала Крис, что такое кей-логгер. – Но хватит обо мне. Что происходит в твоей жизни?
Подруга отхлебнула глоточек мохито, слегка причмокнула.
– Пару месяцев назад я всерьез раздумывала над тем, чтобы удалиться от дел и перебраться в теплые страны. Концерн «Куин» прекрасно работает и без моего участия, а больше денег мне уже не нужно. Но тут у меня возникла идея получше.
– Вот как?
– Да, – проговорила Крис, не поднимая глаз.
– Расскажешь сама или придется вытрясти из тебя правду?
– Стыд сказать, грех утаить – я влюбилась. Втюрилась по самые уши.
Фэй закашлялась, чуть не подавившись листиком мяты.
– Влюбилась? – глупо переспросила она. – В кого же?
– Ты не поверишь. Его зовут Юхан, он преподает шведский язык в самой обычной школе.
– Звучит вполне нормально, – ответила Фэй, которая ожидала услышать про татуированного участника шоу «Отель Парадайз» с огромными бицепсами, все еще пользующегося молодежной скидкой на авиабилеты.
– И это самое ужасное. – Крис вздохнула.
– Как вы познакомились?
– Он привел свою племянницу в наш салон в «Стюрегаллериан». На нем был чудовищный пиджак с заплатками на рукавах. Когда племянница уселась на стул, то попросила сделать ей «ирокез». Тут меня пробрало любопытство. Как он отреагирует? Но он лишь кивнул и сказал: «Я бы тоже себе такой сделал. Это круто».
Крис замолчала и задумчиво посмотрела в окно.
– «Жаль, что этот парень занят», – подумала я, считая, что это его дочь. Однако осталась в салоне, чтобы поболтать с ним. А когда он расплачивался, девочка спросила, когда за ней придет папа. Тут у меня и вовсе все упало: я решила, что он – гей.
– Но?..
– Девчонку забрал возле салона лысый мужик, который покраснел как рак при виде прически дочери. Они расстались, а я… черт, придется сказать все, как есть. Я отменила все свои встречи и пошла за ним.
– Ты начала его преследовать? – Фэй с недоверием посмотрела на подругу. Безумная выходка – даже для Крис.
– Ну так, немножко…
– Докуда?
– До Фашты.
– Ты ведь не покидала центра города с…
– Ну да, с неурожайного две тысячи шестого года, знаю. В общем, ладно. У торгового центра в Фаште он наконец обернулся ко мне. Видать, Джеймс Бонд из меня не очень – он заметил, что я преследую его от самой площади Стюреплан.
– И что он сказал?
– Сказал, что ему льстит мое внимание и что после столь длительного преследования меня, наверное, мучит жажда. Я призналась, что так и есть, и тогда он спросил, можно ли пригласить меня на чашечку кофе.
– Боже мой, Крис! Я так за тебя рада…
Подруга не могла сдержать улыбку.
– Я тоже.
– А потом?
– А потом он напоил меня кофе, и я безоглядно влюбилась. Мы поехали к нему домой, и я оставалась там два дня.
Она рассмеялась, и Фэй почувствовала, как внутри у нее потеплело.
– А что сейчас?
– Сейчас я по-прежнему без памяти влюблена. Фэй, это он, понимаешь? Мужчина, которого я ждала всю жизнь.
На десятую долю секунды улыбка сменилась гримасой. Любой другой, не знавший Крис так хорошо, как знала ее Фэй, не заметил бы этого изменения.
Что-то не так.
– Крис, что случилось?
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, пытаясь казаться беззаботной.
– Я слишком хорошо тебя знаю. Что случилось?
Крис подняла бокал и отпила глоток. Потом отставила бокал на стол.
– У меня рак, – глухо ответила она.
Время остановилось, все звуки исчезли, контуры размылись, острые края скруглились.
Голос Крис казался чужим и неестественным.
Фэй никак не могла воспринять сказанное. У радостной, энергичной Крис не может быть рака! И тем не менее. Редкая форма рака матки. Что, как отметила Крис, особенно злая ирония – учитывая, как мало она использовала свою матку. Вокруг них позвякивали приборы, звенели бокалы. Гладь воды, освещенная солнцем, казалась ровной и блестящей, а Королевский дворец возвышался на другом берегу, как всегда более смахивая на тюрьму, чем на сказочный замок. Стоял прекрасный осенний день, выманивший на улицы толпы жителей города. За столиками рядом с ними люди в золотых украшениях поедали с серебристых блюд изысканную нарезку, и Фэй недоумевала, как они могут смеяться, когда ее собственный мир только что рухнул.
– На самом деле я не планировала ничего рассказывать, пока не отделаюсь от него. Но все вышло, как вышло.
Крис пожала плечами. Если врачам не удастся остановить процесс, ей не выжить. Фэй искала в ее лице признаки того, что все это – шутка, ожидала услышать громкий и раскрепощенный смех Крис. Но его не последовало.
– Пойдем отсюда, – проговорила она. Дыхание вдруг сдавило. – Не могу сидеть и поедать салат, пока ты рассказываешь, что у тебя рак.
