Когда мы приехали, он по-прежнему молча поднялся в свою комнату, так громко хлопнув дверью, что я даже подпрыгнула. Я подумала было попытаться поговорить с ним, но мой инстинкт самосохранения говорил, что сейчас его лучше оставить в покое. На следующий день, в субботу, когда я проснулась, Элек уже на весь день ушел на работу в магазин велосипедов.
Мама подсела ко мне у кухонного стола из черного гранита.
– Ты не могла бы рассказать мне, что произошло вчера вечером? Рэнди позвонил его друг коп и сообщил, что Элек устроил драку во время ужина в кафе и что ты была с ним.
Я поставила чашку с кофе на стол и потерла виски.
– Мы просто ужинали: Элек, Виктория и еще один парень, Бентли, из нашей школы. Они с Элеком подрались. Мы не знаем, из-за чего случилась драка, потому что, когда это произошло, мы с Вик были в туалете. Поэтому я на самом деле знаю не больше вас.
– Видишь ли, твой отчим в ярости, и я не знаю, что с этим делать.
– Ему просто нужно спустить все на тормозах. Парни что-то не поделили, и, возможно, вины Элека в этом нет. Постарайся ему это объяснить.
– С Рэнди невозможно говорить ни о чем, что касается Элека. Я не могу понять, в чем тут дело.
– Вот и я тоже.
* * *
Я решила, что смогу поговорить с Элеком этим вечером и прождала его весь день до самого вечера. Магазин велосипедов закрывался в шесть часов, поэтому я ждала его к семи, но он так и не пришел.
Полная самых дурных предчувствий и тревог, я не могла заснуть. Наконец, около полуночи на лестнице раздались шаги, и я услышала, как хлопнула дверь в комнату Элека.
Ну, по крайней мере, он дома.
Буквально минуту спустя дверь в его комнату распахнулась с громким треском.
– Какого черта, Элек? Ты напился, – услышала я вопль Рэнди.
Я подскочила и приложила ухо к стене.
– Привет, па-па, – невнятно произнес Элек.
– Похоже, парень, я начинаю тобой чертовски гордиться. Сначала ты устраиваешь драку и позоришь меня на всю округу, а потом еще имеешь наглость заявляться в мой дом пьяным в лоскуты? Ну, так ты еще пожалеешь, что вообще пришел сегодня домой.
– Да неужели? И что ты собираешься делать? Ударить меня? Ведь это единственное, что ты пока еще не делал. Я давно готов к этому.
– Тебе бы этого очень хотелось, ведь так? Так вот, я не собираюсь тебя бить.
– Да, правда… ты не станешь меня бить. Ты просто будешь ненавидеть меня… как, впрочем, и всегда. Временами мне даже хотелось, чтобы ты на самом деле избил меня и оставил, наконец, в покое.
– Ты лузер, Элек.
– Скажи мне хоть что-нибудь новенькое.
– Ладно, я скажу тебе кое-что новое для тебя. После всего этого я не собираюсь помогать тебе, оплачивая учебу в колледже. Сам решай свои проблемы. Сегодня вечером я принял решение. Все деньги, которые предназначались тебе, я отдам Грете.
ЧТО? Только не это!
Между тем Рэнди продолжал орать:
– Я не собираюсь отдавать свои с трудом заработанные деньги неудачнику, который хочет стать писателем, как какой-нибудь слюнтяй. Если когда-нибудь передумаешь и захочешь сделать настоящую карьеру, придешь ко мне, поговорим. А до тех пор я ни гроша на тебя не потрачу.
– Так ты никогда и не хотел платить за мой колледж, и ты сам это прекрасно знаешь.
– С чего бы мне хотеть… Зачем вообще помогать человеку, который с первого дня своего рождения только и делал, что разочаровывал меня?
– Вот с этого и надо было начинать… Ты ведь ненавидишь меня с того самого дня, когда я родился? У меня никогда не было ни единого шанса, ведь так? И все потому, что мама не сделала аборт и не убила меня, как ты ее об этом просил.
– Это гнусная ложь. Это она тебе сказала?
– Даже если бы она мне этого не сказала, я бы и сам догадался. Ведь поэтому ты все это время медленно убиваешь меня словами, чтобы исправить ее ошибку.
У меня сердце разорвалось от этих слов.
– Вот как? Тогда почему ты до сих пор не умер, Элек?
Я буквально задохнулась от ужаса. Я просто не могла больше стоять и слушать все это. Я ворвалась в соседнюю комнату и ужаснулась еще больше, обнаружив, что Элек сидит на краю кровати, обхватив руками голову. От него сильно пахло алкоголем. Его спина и плечи поднимались и опускались в такт тяжелому частому дыханию.
– Рэнди! Прекрати! Пожалуйста, остановись! – Отчим стоял со скрещенными руками, безучастно глядя на меня холодными глазами. В этот момент человек, стоящий передо мной, показался мне совершенно чужим. – Это ведь твой сын! Мне нет дела до того, что ты убедил себя в том, что он не заслуживает этого. Ничто не может оправдать такие ужасные слова, сказанные своему ребенку!
– Грета, ты просто не понимаешь, не знаешь всю нашу историю… – начал Рэнди.
– Мне не нужно ничего знать, чтобы понять, что страшные слова, сказанные тобой сейчас, могут ранить сильнее, чем любое оружие. И я не собираюсь позволить тебе так с ним обращаться.
Никто из них не произнес ни слова. В комнате повисла напряженная тишина. Дыхание Элека, кажется, начало успокаиваться, как и мое. Я повернулась к Рэнди.
– Тебе сейчас лучше уйти.
– Грета…
– Убирайся, – закричала я во всю силу своих легких.
Рэнди покачал головой и вышел из комнаты, оставив меня один на один с Элеком, который сидел все в той же позе.
Я сходила в свою комнату, вернулась с бутылкой воды и протянула ему, почти коснувшись его губ.
– Вот, выпей.
Он залпом осушил бутылку, раздавил в руке пластик и отбросил. Я опустилась на колени, чтобы снять с него ботинки.
Он что-то невнятно пробормотал, я не смогла разобрать ни слова. Я встала и откинула с кровати одеяло.
– Давай ложись.
Он стянул куртку и небрежно бросил ее на пол, затем подполз по кровати к подушке, лег на живот и закрыл глаза.
Я села рядом с ним на кровать, все еще потрясенная не только тем, что произошло между отцом и сыном, но и своим вмешательством. Мне было безумно больно за Элека и стыдно за Рэнди. Я понимала, что мне предстоит разговор с мамой завтра утром. Как она могла не услышать, что здесь происходит, и не вмешаться?
Дыхание Элека стало ровным, он заснул. Я разок провела рукой по его шелковистым черным волосам, наслаждаясь возможностью свободно прикасаться к нему, пока он об этом не знает. Я слегка коснулась пальцем его губы, поврежденной в драке с Бентли. Рана была как раз рядом с его кольцом, и я с содроганием подумала, что губа, видимо, была разорвана этим кольцом.
Теперь мне стала яснее причина его вечно вызывающего, демонстративного поведения и злости, но все же я понимала, что почти ничего не знаю о жизни Элека.
