Дрожащими руками я пыталась достать из ящика на кухне столовое серебро, которое мама попросила меня принести. Перед тем как снова войти в столовую, я закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Грег произносил речь, а я обходила стол, раскладывая столовые приборы. Получалось это довольно неловко, потому что я нервничала, и у меня все валилось из рук.
Закончив, я села на свое место, наискосок от Элека и Челси. Мой взгляд был прикован к отражению моего лица в тарелке.
– Ну, дети, расскажите, как вы познакомились? – благодушно поинтересовался Грег.
Я подняла глаза.
Челси улыбалась, с обожанием глядя на Элека.
– Мы оба работаем в молодежном центре, – сказала она. – Я руковожу программой внеклассной работы со школьниками, а Элек работает у нас социальным педагогом. Сначала мы были только друзьями. Я просто восхищалась, как прекрасно он обращается с детишками. Они его обожают. – Она накрыла ладонью его руку, лежащую на столе. – А вот теперь и я.
Краешком глаза я заметила, что она подалась к нему всем телом и поцеловала. В этот момент мне показалось, что мое черное платье стало слишком тесным – я почти не могла в нем дышать.
– Как мило, – произнесла мама.
– Элек, а как Пилар восприняла это печальное событие? – задал новый вопрос Грег.
– Она сейчас себя плохо чувствует, – довольно резко ответил тот.
Я невольно взглянула на него. Это были первые слова, которые он произнес за все время, не считая моего имени.
Челси сжала его руку.
– Мы пытались уговорить ее приехать, но она решила, что не сможет выдержать это.
Мы.
У нее близкие отношения с его матерью.
Значит, отношения у них определенно серьезные.
– Ну, в таком случае к лучшему, что она осталась дома.
Очевидно смущенная упоминанием Пилар, мать сделала большой глоток вина из бокала. Она-то прекрасно знала, что именно она была главной причиной того, что Пилар не приехала на похороны.
Челси повернулась ко мне.
– А где вы живете, Грета?
– Я на самом деле живу в Нью-Йорке. Сюда приехала лишь на пару дней.
– Какая, наверное, там интересная жизнь. Мне всегда хотелось побывать в Нью-Йорке. – Она повернулась к Элеку. – Может быть, мы наведаемся как-нибудь к Грете? У нас будет где остановиться.
Он коротко кивнул, ковыряя что-то вилкой в тарелке – было очевидно, что ему неприятен этот разговор. В какой-то момент я почувствовала на себе его взгляд. Когда я повернулась, чтобы взглянуть на него, то убедилась, что он действительно на меня смотрит. На какую-то долю секунды наши глаза встретились, и он сразу же опустил взгляд в свою тарелку.
– Элек никогда не говорил мне, что у него есть сводная сестра, – произнесла Челси.
Вот как! Значит, он никогда не упоминал ей обо мне.
Тут подала голос мать.
– На самом деле Элек жил с нами совсем недолго, когда они с Гретой были подростками. – Она посмотрела на меня. – Вы ведь тогда не слишком друг с другом ладили, не так ли?
Мама и понятия не имела, что на самом деле происходило между мной и Элеком в то время. Поэтому, с ее точки зрения, это высказывание можно было считать правдивым.
Хрипловатый низкий голос Элека, как нож, пронзил мое сердце.
– Это правда, Грета?
Я уронила вилку.
– Что, правда?
– Что мы не очень хорошо ладили, как говорит твоя мама.
Разумеется, скрытый подтекст в его вопросе был адресован исключительно мне, потому что только я и смогла бы его понять. Я недоумевала, почему ему вдруг вздумалось подкалывать меня в этой и без того неловкой ситуации.
– Было такое дело.
Он буквально жег меня взглядом, а потом тихо произнес:
– Да, было…
Внезапно я почувствовала, что все мое тело горит.
Его губы растянулись в улыбке.
– Помнишь, как ты меня обычно называла?
– Что ты имеешь в виду?
– Мой дорогой сводный братец, не так ли? Наверное, из-за моего неотразимого обаяния. – Он повернулся к Челси. – На самом деле, я тогда был полным говнюком.
Полным говнюком. Он, разумеется, этого не хотел, но у меня при воспоминании о тех временах голова пошла кругом.
– Откуда ты знаешь, как я тебя называла? – спросила я.
Он молча ухмыльнулся.
Я улыбнулась в ответ.
– Понятно, ты, как всегда, подслушивал мой треп по телефону.
– Кажется, у вас тогда были веселые времена, – произнесла Челси, невинными глазами посматривая то на Элека, то на меня.
– Это точно, – сказал он, одарив меня взглядом, который отнюдь не был невинным.
* * *
Мы с Челси помогли Кларе отнести посуду в кухню. Через сорок минут нам надо было уже быть в похоронном бюро для прощания с покойным.
Голос Челси заставил меня вздрогнуть.
– А вы где работаете, Грета?
Я не была настроена входить в подробности моей работы в тот момент, поэтому отделалась самой общей фразой:
– Занимаюсь административной работой, ничего особенного, сплошная рутина.
Она улыбнулась, и я, как какая-то ревнивая дрянь, внезапно порадовалась, что у нее намечаются складки вокруг рта и гусиные лапки вокруг глаз.
Я, конечно же, преувеличивала.
– Иногда заниматься рутинной работой – это даже приятно. Работа с детьми, конечно, приносит удовлетворение, но это так изматывает. Ни на минуту нельзя расслабиться.
Мы обе посмотрели сквозь стеклянную раздвижную дверь. Элек стоял в саду, засунув в карманы руки, очевидно, целиком поглощенный своими мыслями.
– Я действительно о нем беспокоюсь, – сказала она, глядя на него. – Могу я вас кое о чем попросить?
Разговор становился все более неловким для меня.
– Конечно.
– Он не желает обсуждать своего отца. Между ними произошло что-то плохое?
Ее вопрос застал меня врасплох. Кто я такая, чтобы обсуждать с ней отношения Рэнди и Элека? Я и сама толком ничего о них не знала.
– Они обычно много препирались, и Рэнди подчас бывал очень груб с Элеком, но я понятия не имею, что послужило причиной их неприязни.
Больше я ей не собираюсь ничего выдавать.
– Я просто беспокоилась, что он замкнется в себе. Его отец только что умер, а он не проявляет почти никаких эмоций. Я имею в виду, что, если бы мой отец умер, я была бы просто в разобранном состоянии.
