– Как я теперь смогу оставить его одного после того, что случилось?
– Что значит «оставить»?
– А он тебе разве не сказал? Я не могу остаться на похороны.
– Почему?
– Я улетаю завтра в девять утра. У сестры завтра свадьба. Ну, понимаешь… ведь завтра пятница. Конечно, если проводить свадебные торжества в будни, это снижает расходы для устроителей вдвое. Но для всех остальных это очень неудобно – у всех работа, какая-то своя жизнь. И, главное, я никак не могу не пойти – она попросила меня быть подружкой невесты. Вот такое ужасное совпадение.
Значит, она уезжает.
– А когда Элек собирается уехать?
– У него рейс в субботу вечером.
– Понятно.
Она закинула ногу на ногу и откусила булочку.
– У него всегда был такой сложный характер? Я имею в виду, в юности?
– Если судить по его поведению в то короткое время, что я общалась с ним, то, скорее, да. Один из показателей – стремление писать книги.
Она откинула голову назад и с изумлением переспросила:
– Он что, писал… книги?
Она этого не знала?
– О… м-м-м… да он делал это ради развлечения. Наверное, не стоило об этом упоминать. В общем, это не важно.
– Обалдеть! Надо спросить его об этом. Как такое возможно, что я ничего не знаю о том, что он любил писать? А о чем были эти книги?
Как могло такое получиться, что он не рассказал ей о том, что было для него так важно?
Я начала слегка паниковать.
– Да так, какие-то рассказы… Не говори ему, что я проболталась об этом. – Я потрясла головой, пытаясь придумать, как перевести разговор на другую тему. – Не надо было мне об этом говорить.
– Действительно, не надо, – раздался ледяной голос Элека.
Мы обе повернулись и увидели, что он стоит позади нас.
Вот черт!
Одного его холодного взгляда, брошенного в мою сторону исподлобья, было достаточно, чтобы понять – я совершила огромную ошибку. Но исправлять что-либо было поздно. В тот момент только он сам мог спасти ситуацию.
Челси похлопала по дивану рядом с собой.
– Иди сюда, милый. Почему ты не рассказывал мне, что когда-то пробовал писать? Это же так круто.
– Что в этом такого особенного? Просто увлечение, которое у меня было в подростковом возрасте.
Никакое это не увлечение, а настоящая страсть.
Почему же ты теперь ничего не пишешь?
– Поверить не могу, что ты скрыл это от меня, – с намеком на обиду произнесла Челси.
Он раздраженно отмахнулся.
– Что ж, теперь ты в курсе.
Я все ждала, когда Элек посмотрит на меня, чтобы хотя бы взглядом показать ему, как я сожалею о своей ошибке, но он не дал мне такой возможности.
Тут в комнату вошла Клара.
– Элек, тебе что-нибудь принести?
– Какой-нибудь напиток покрепче.
– Понятно, будет сделано.
Она вскоре вернулась с тремя стаканами, наполненными какой-то жидкостью янтарного цвета. Элек тотчас же опрокинул две порции подряд.
Челси прошептала мне на ухо.
– Вот видишь? Обещай, что будешь за ним присматривать ради меня. Хорошо?
Элек с грохотом опустил последний стакан на поднос, прикончив и его содержимое тоже.
– Вот только не надо за мной присматривать, – рявкнул он.
– Ты же знаешь, как я переживаю, что приходится оставлять тебя здесь одного.
– Не стоит переживать. Все со мной будет в порядке. Я буду дома еще до того, как ты проснешься в воскресенье утром.
Значит, он снова исчезнет из моей жизни и даже не собирается попрощаться.
Челси положила голову ему на плечо. Элек успел к этому времени переодеться в джинсы, и я только сейчас заметила, что он был босиком. У меня в голове тут же мелькнуло воспоминание о той самой ночи, когда он в первый раз открыл мне свое сердце – тогда я заметила, какие красивые у него ступни. Я тут же постаралась выкинуть эту мысль из головы и отвернулась, потому что, когда Челси просила меня за ним присмотреть, вряд ли она имела в виду, что я буду пожирать взглядом ее возлюбленного.
В гостиную вошла моя мать.
– Дорогая, думаю, мне надо ехать домой, чтобы отдохнуть перед завтрашним испытанием.
– Хорошо, сейчас поедем. – Мне было тяжело оторваться от этого дивана.
Челси тоже поднялась.
– Грета, мы с тобой больше не увидимся. Выразить не могу, как приятно было с тобой познакомиться. Надеюсь, мы встретимся снова.
– Взаимно, – солгала я.
Обнимая ее, я смотрела через ее плечо на Элека и беззвучно произнесла одними губами: «Прости», в надежде заслужить его прощение за то, что выболтала его секрет о литературных экспериментах. Он смотрел на меня пустым, ничего не выражающим взглядом. Честно говоря, я не могла понять, почему он никогда не говорил Челси о своем юношеском увлечении, но теперь это не имело никакого значения. Я снова нарушила границы в наших отношениях. Что бы ни происходило между нами в комнате для отдыха в похоронном бюро, мне в его жизни больше не было места. В тот момент я поклялась себе на следующий день держаться от него подальше, если только он сам не будет искать встречи.
Я ему не нужна. Он принадлежит ей.
Челси обняла мою мать.
– Сара, пожалуйста, еще раз примите мои самые искренние соболезнования. Я так сожалею, что завтра придется ехать в Калифорнию на свадьбу сестры.
– Спасибо вам, – произнесла мама. Было видно, что она смертельно устала.
Челси прошептала мне на ухо:
– Спасибо за то, что дала мне выговориться, и прости, что нагрузила тебя всякими глупостями.
– Пустяки. Обращайся.
И тебе спасибо, что так больно меня ранила.
В какой-нибудь другой жизни эта девочка могла бы стать моей лучшей подругой. Можно было не сомневаться, что она – тот самый человек, которого вы можете вызвать в любое время дня и ночи и поплакаться в жилетку. Она была такой милой, и я почувствовала себя последней дрянью из-за того, что испытала облегчение, услышав, что завтра утром она улетает домой.
Теперь основной проблемой будет как-то пережить следующие двадцать четыре часа. А потом Элек тоже сядет на самолет и снова навсегда исчезнет из моей жизни.
Так ведь?
Но все сложилось вовсе не так, как я предполагала.
Глава 14
Мое настроение оставалось мрачным, а вот погода стояла восхитительная. Птички щебетали, солнце сияло, к тому же мне удалось выспаться. Но я помнила, что это не обычное прекрасное весеннее утро в Бостоне. Сегодня моей матери предстоит хоронить мужа второй раз в своей жизни, а Элеку – хоронить отца.
