Наконец, он швырнул карты на стол и выругался: – Твою мать! – а потом проверил телефон и встал из-за стола. Он пошел в моем направлении и наконец заметил, что я улыбаюсь ему из-за угла.
– Я проиграл двести долларов. Сначала был в выигрыше, но в последней игре меня отымели. А как у тебя дела?
Я сунула руку в сумочку и вытащила пачку денег.
– Ну, ты же понимаешь – примитивный игральный автомат…
– Ты что, шутишь?
– Тысяча долларов! – произнесла я, махая деньгами перед его носом и подпрыгивая от возбуждения.
– Вот черт, Грета! Поздравляю!
Он на мгновение крепко обнял меня, и я невольно закрыла глаза – это было непередаваемое ощущение – снова оказаться в его объятиях. Каждый нерв моего тела словно ожил в этот миг.
В голове у меня все раздавался голос Эвелин.
У тебя есть двадцать четыре часа.
На самом деле, уже меньше. Внезапно мне привиделась Эвелин в довольно забавном виде – она усмехалась, приставив пистолет к моей голове.
Я убрала деньги обратно в сумку.
– Такое дело надо отметить. Пойдем, поужинаем.
Когда мы шли по коридорам в поисках ресторана, у него зазвонил телефон. Мы резко остановились.
– Привет, малышка. – Произнося эти слова, он бросил на меня быстрый взгляд, и я инстинктивно отвернулась.
Сердце у меня ухнуло куда-то вниз, и я отошла на несколько футов, но продолжала прислушиваться к каждому слову.
– Рад, что у тебя все в порядке.
– На самом деле, мне что-то стало не по себе на похоронах. Грете пришлось покатать меня немного, пока я не успокоился. Дело кончилось тем, что мы оказались в казино в Коннектикуте. Там мы сейчас и находимся.
– Обязательно.
– Я тоже.
– Желаю хорошенько повеселиться. Передай всем привет.
– Я тоже тебя люблю.
Черт побери! Я тоже тебя люблю?
Такое вот получилось жестокое возвращение в реальность. Почему же я так расстроилась, что он сказал ей правду, словно это путешествие было нашим тайным свиданием? В тот момент я поняла, как заблуждалась. Конечно, после встречи со мной он был охвачен противоречивыми чувствами, но любил-то он ее, а не меня. Все предельно просто. Его сердце было совсем в другом месте, в то время как мое принадлежало ему, и эту печальную истину необходимо было принять.
Элек подошел ко мне.
– Это была Челси. Она передает тебе привет и благодарит за то, что ты меня сегодня поддерживаешь.
Я растянула губы в очередной фальшивой улыбке.
– Всегда пожалуйста. Ей тоже привет.
– Ты уже придумала, чем хочешь заняться?
Полагаю, чистосердечный ответ на этот вопрос отбросил бы меня назад в прошлое наших далеко непростых отношений.
Голова у меня шла кругом, словно весь выпитый раньше ром с кока-колой обрушились на меня, и я весело произнесла:
– Лично я пошла в туалет. А ты решай, чем хочешь заняться.
Я воспользовалась возможностью освежиться, но от меня по-прежнему разило алкоголем, который я раньше пролила на платье. Впрочем, теперь я могу позволить себе купить новое платье.
Когда я вышла из туалета, Элек со странным выражением лица смотрел на экран телефона. Когда он поднял глаза, лицо его показалось мне неестественно бледным.
– С тобой все в порядке?
Рука его дрогнула, но он не ответил.
– Элек?
– Я только что получил этот текст. Он пришел с неизвестного мне номера.
Он протянул мне телефон.
Я была в полном недоумении.
– 22?
– Посмотри, во сколько пришло это сообщение.
– В 02:22. Довольно странно, но почему это вызывает у тебя такое беспокойство?
– День рождения Рэнди 22 февраля.
У меня по коже поползли мурашки.
– Ты, что, думаешь, это послание от Рэнди?
Он не отрывал взгляд от телефона.
– Даже не знаю, что и думать.
– Может, это просто совпадение. Зачем ему посылать тебе цифры 22?
– Я в общем-то не верю в подобную ерунду. Понятия не имею, что это такое. Просто теряюсь в догадках.
– Я тебя прекрасно понимаю.
Элек казался обеспокоенным на протяжении всего нашего ужина в стейк-ресторане. Я знала, что его преследуют мысли о таинственном послании. Честно говоря, и мне от него было жутковато.
Яркие огни казино, куда мы вернулись после обеда, тоже не смогли развеять уныние Элека. В какой-то момент я отправилась раздобыть нам напитки.
Когда я вернулась туда, где он сидел, сердце мое оборвалось. Элек вытирал с глаз слезы. Я испытала шок, увидев, как мой суровый сводный братец откровенно плачет.
Это было лишь доказательством того, что осознание потери может настигнуть нас в любой момент, и мы не вольны его выбирать. Иногда момент срыва можно предсказать, иногда это случается неожиданно. Он сдерживал слезы на поминальной службе и на похоронах, но дал волю чувствам лишь сейчас, в казино, среди толпы чужых людей.
– Не смотри на меня, Грета.
Проигнорировав его мольбу оставить его наедине с его горем, я поставила на стол напитки и пододвинула стул к нему поближе, а потом притянула его к себе и прижала к груди. Элек не сопротивлялся. Верхняя часть моего платья стала влажной от его слез. Он впился пальцами в мою спину так крепко, словно от этого зависела его жизнь. Чем более отчаянно он рыдал, тем сильнее было мое желание его утешить, и тем крепче я прижимала его к груди.
Мы сидели в углу комнаты, и казалось, никто не обращал на нас внимания, а если бы и обратил, меня это ни капельки не волновало.
В конце концов, его тело перестало сотрясаться от рыданий, и я чувствовала лишь его дыхание.
– Как ужасно, – произнес он. – Мне не следовало бы лить из-за него слезы. Почему я должен плакать из-за него?
– Потому что ты его любил.
В его голосе снова послышалась дрожь.
– Но ведь он-то меня ненавидел.
– Он ненавидел в тебе те черты, которые напоминали ему о нем самом. Так что он вовсе не тебя ненавидел. Он не был на это способен. Просто он не знал, что это значит – быть отцом.
– Я тебе много чего еще не рассказывал. Самое ужасное, что даже после всего этого дерьма в наших отношениях я все же хотел, чтобы он мной гордился, хотел, чтобы в один прекрасный день он меня полюбил.
– Я знаю, что ты этого хотел.
Он продолжал прижиматься ко мне. В какой-то момент он поднял голову, и я увидела, что его красивые серые глаза покраснели.
