– Спасибо, – тихо произнесла я.
– Не смей меня благодарить. Я лишил тебя девственности и скрылся, мать твою. Я не заслуживаю твоей благодарности.
– Ты делал то, что считал нужным в той ситуации.
– Тем не менее это отвратительный поступок. Я вел себя, как законченный эгоист.
– И все же, что касается той ночи, я ничего не хотела бы изменить, если тебе от этого станет легче.
Он глубоко вздохнул.
– Ты действительно так считаешь?
– Да.
– Я тоже не жалею о том, что случилось той ночью, только о том, что было потом.
Я закрыла глаза. Мы оба молчали некоторое время. Думаю, мы, наконец, почувствовали, что безумно устали.
– Ты еще здесь?
– Да, я здесь.
Я впитывала эти слова, осознавая, что на следующий день его уже со мной не будет. Мне надо было поспать хотя бы пару часов перед поездкой в Бостон завтра утром.
Надо его отпустить.
Отпустить.
– Попытаюсь немного поспать, – произнесла я.
– Не выключай телефон, побудь со мной, Грета. Закрой глаза. Попытайся уснуть. Просто побудь со мной.
Я натянула на себя одеяло.
– Элек?
– Да?..
– На самом деле, ты – это лучшее, что со мной произошло в жизни. Надеюсь, что когда-нибудь я тоже смогу сказать, что это одна из лучших вещей, случившихся со мной, но в настоящее время это только ты.
Я закрыла глаза.
* * *
Утром мы с Элеком встретились у регистрационной стойки и выписались из гостиницы.
Мы успели принять душ, но оба были в той же одежде, что и в ночном клубе накануне вечером. За ночь щетина на его подбородке выросла и, несмотря на усталый взгляд, он все еще выглядел до безумия привлекательно в этом наряде в десять часов утра.
Слова, которые он произнес вчера ночью, все еще звенели у меня в ушах.
Я борюсь с желанием прижать тебя к стене и оттрахать с такой силой, чтобы пришлось потом нести тебя в комнату.
Мы заскочили в «Старбакс» при казино, и, сидя в ожидании кофе, я все время чувствовала на себе его взгляд. Я же намеренно избегала смотреть на него, потому что была уверена, он непременно заметит грусть в моих глазах.
Завтрак мы доедали уже в дороге. Поездка домой была, как ни странно, очень спокойной. Все напоминало затишье перед бурей. Водоворот событий предыдущего дня сменился сегодня утром тишиной и ощущением беспомощности.
По радио играл легкий рок. Я старалась внимательно следить за дорогой. Мы молчали, но атмосфера была напряженной, словно на нас невыносимой тяжестью навалились миллионы невысказанных слов.
За всю поездку он произнес только одну фразу:
– Ты отвезешь меня в аэропорт?
– Конечно, – ответила я, не глядя на него.
Изначально планировалось, что его отвезет в аэропорт Клара, и я не была уверена, как на меня повлияет такой поворот событий, который лишь продлит мою агонию.
Мы подъехали к дому Грега и Клары. Элек вбежал в дом, чтобы забрать свои вещи, а я осталась ждать в машине. Так как у нас в запасе было еще немного времени, я решила заехать к матери, чтобы проверить, как у нее дела, прежде чем мы направимся в аэропорт.
Элек оставил телефон на сиденье, и я увидела, что пришло сообщение. Экран загорелся, и я, не удержавшись, взглянула на него. Это было сообщение от Челси.
Челси: Я не буду ложиться спать. Дождаться не могу, когда ты приедешь домой. Хорошего тебе полета. Люблю тебя.
Я сразу пожалела, что, не удержавшись, прочитала сообщение, потому что оно окончательно подтвердило – нашим отношениям наступил конец.
Мне стало так себя жалко, но тут появился Элек с большой дорожной сумкой в руках. Он влез в машину, бросил взгляд на свой мобильный и быстро набрал и отправил ответный текст. Я развернула машину и поехала по подъездной дорожке обратно.
Когда мы подъехали к маминому дому, ее там не оказалось. Я послала ей сообщение, и она ответила, что вышла прогуляться.
Меньше всего я хотела оказаться с Элеком наедине в доме, полном наших совместных воспоминаний.
Он облокотился на столешницу.
– Эй, у тебя случайно здесь не завалялось твоего любимого мороженого? Все эти семь лет у меня прямо-таки была ломка из-за его отсутствия.
Это у меня была ломка все эти семь лет.
– Есть шанс, что тебе повезет, – ответила я, открывая морозилку.
По иронии судьбы, думая, что мороженое придется весьма кстати, я накануне похорон приготовила целый тазик с помощью моей мороженицы и поставила его в морозильник. Разумеется, я так и не вернулась домой, чтобы его отведать.
Я наскребла мороженого из тазика в одну чашку и достала две ложки из ящика. Мы раньше, в старые добрые времена, всегда лакомились с ним мороженым из одной чашки, и я решила не изменять этой традиции.
– Смотрю, ты туда накрошила еще больше шоколада.
Я улыбнулась.
– Ты прав.
Положив первую ложку мороженого в рот, он закрыл глаза и застонал от удовольствия.
– Нет в мире ничего лучше, чем это твое гребаное мороженое. Мне так его не хватало все эти годы.
А мне так не хватало тебя.
* * *
Мне показалось, что поездка в аэропорт заняла всего несколько минут. Небо уже приобрело нежно-розовый оттенок, и это отдавало чем-то символичным, словно Элек, прощаясь со мной, навсегда уходил в закат. Не зная, как с ним правильно попрощаться, я предпочла молчать во время поездки, и он последовал моему примеру.
Когда мы вышли из машины на обочине у входа в терминал, дул очень сильный ветер и его вой смешивался с оглушительным звуком взлетающих самолетов.
Сцепив руки, словно защищаясь, я стояла напротив Элека. Я понятия не имела, что сказать или сделать и даже не могла смотреть ему в глаза. Не время было так цепенеть, но именно это со мной и произошло.
Я подняла глаза к небу, снова опустила их, посмотрела на его багаж – куда угодно, только не на Элека.
Я знала, что, как только встречусь с ним взглядом, окончательно потеряю контроль над собой.
– Посмотри на меня, – хрипло произнес он.
Я покачала головой, по-прежнему отказываясь смотреть на него, и тут по моей щеке покатилась слеза. Я вытерла глаза, но продолжала смотреть в сторону. Невозможно было представить, что это происходит сейчас со мной.
Когда я, наконец, взглянула ему в глаза, то была шокирована – в его глазах тоже стояли слезы.
– Ладно, – произнесла я. – А теперь иди. Пожалуйста. Можешь посылать мне сообщения, если хочешь. Просто… не могу затягивать прощание… только не с тобой.
