— Глупость — это попытка вернуться в наш собственный дом? — спросила я, не удержавшись, так как всегда помнила, что эти люди предали нас.
— Это будет не только глупо, но и невозможно, — вежливо ответил он. — Вы на чужой земле. Как без денег вы сможете вернуться в Англию? Опасность будет поджидать вас со всех сторон, так что я охраняю вас для вашего же блага.
— Ради того, чьи приказы вы выполняете?
Он кивнул.
Нам разрешили подняться на палубу под охраной Джона Грегори и Ричарда Рэккела. Я видела траву, деревья и несколько домов. Было приятно смотреть на них после долгого созерцания океана. К ее великому удовольствию, Дженнет позволили спуститься на берег. Мы следили, как она спускается по лестнице в лодку. Матрос-любовник поймал ее на руки, и она засмеялась. Я видела, как он нежно ущипнул ее за ягодицу, и она снова рассмеялась. Она, казалось, не жалела о своем похищении, так как из всех, кого я когда-либо знала, она наиболее легко приспосабливалась ко всему.
— Для счастья ей нужен только мужчина, — сказала я.
— Кажется, она без ума от своего испанца, — миролюбиво ответила Хани.
Как бы я хотела ступить на берег! Придет ли когда-нибудь сюда Джейк Пенлайон? Это было вполне вероятно, так как я считала, что это часть Испании и мы находимся на пути к Побережью Варваров. Он рассказывал об этих водах. Я посмотрела на далекий горизонт, где море и земля встречаются, и сказала себе: «Однажды там появится корабль. „Вздыбленный лев“. Он придет, я знаю».
Мы глядели на берег, опершись на перила. Было достаточно далеко, чтобы разглядеть людей, но мы видели снующие туда-сюда лодки.
Дженнет вернулась, переполненная впечатлениями.
— Люди лопочут на испанском! — сказала она. — Я не могла понять, что они говорят, но мой Альфонсо понимал все.
— Надеюсь, так как он испанец, — ответила я.
Ее взяли в винный магазин, напоили вином и дали пирожок с острой начинкой. Дженнет поражало все, что ей показал Альфонсо.
На следующий день нам разрешили войти в гавань, где мы оставались, пока шел ремонт. Надо было заменить снасти, да и, как оказалось, судно следовало заново проконопатить и осмолить. Корабельные плотники были при деле.
Весь следующий день на судне кипела работа: не только сменили снасти, но и загрузили свежие продукты. Несколько человек из команды дезертировало.
Шторм, без сомнения, излечил их от желания снова выходить в море. И им надо было найти замену.
Все были заняты делом, мы же томились от безделья. От скуки я начала составлять планы побега, но знала, что они абсурдны. Что мы будем делать без денег, не зная языка, хотя теперь я уже различала некоторые слова, к тому же одна из нас была беременна? Но я находила некоторое утешение в составлении этих планов. Моя мать всегда говорила, что я импульсивна. «Сосчитай до десяти, прежде чем говорить, Кэт, дорогая. И хорошо подумай перед тем, как сделать».
— Мы можем переодеться в матросов, спуститься на берег и в мгновение ока оказаться за пределами этого маленького городка, — фантазировала я.
— Без одежды, без денег, не зная где мы? — апатично возразила Хани.
— Мы скоро узнаем, где находимся.
— Это будет худшая участь, чем та, которая ждет нас теперь. Надеюсь, что нам повезет. Капитан хороший человек.
— Он защитит тебя, Хани, потому что ты очаровала его. И он знает, для чего оберегает меня.
— Хотела бы я знать, что ожидает нас.
— Не можешь ли ты выпытать это у него?
— Он никогда не обмолвится об этом. Я была разочарована. Все время я искала на горизонте корабль. Но он все не появлялся.
Однажды, когда я была на палубе одна с Ричардом Рэккелом, я заговорила с ним.
— Почему вы солгали нам? — спросила я. — Почему вы притворялись, выдавали себя за другого?
— Я исполнял приказы, — ответил он.
— Вам так велели? Он кивнул.
— Для чего?
— Я не могу сказать вам.
— Вы предали нас, лгали, принимали подарки. И из-за вас хороший человек сейчас лежит в холодной могиле.
Ричард Рэккел перекрестился и пробормотал:
— Господь успокоит его душу.
— А вы — его убийца.
— Я никогда не дотрагивался до него.
— Но из-за того, что вы появились у нас и помогали нашим врагам, он погиб.
Губы Ричарда Рэккела шевелились, он бормотал молитву.
— Вы убийца и насильник. Вы — пираты, негодяи и лгуны! — кричала я. — Как я заметила, вы набожны. — Он не отвечал, и я продолжала:
— А ваша невеста, с которой вы обручились, что с ней? Вы совратили ее, вы обещали жениться на ней, зная, что никогда этого не сделаете. Ведь так?
Он опустил голову.
— Вам следует замаливать грехи, — сказала я с сарказмом. — Надеюсь, что вам тысячекратно воздается за то, что вы сделали.
— Госпожа, — произнес он, — прошу простить меня.
— Какой в этом толк?
Он вздохнул и стал смотреть на море.
Затем я добавила:
— Скажите мне, кто заставил вас солгать, будто вы пришли с севера?
— Мне запрещено говорить это.
— Но вас послали, как и этого негодяя Грегори.
— Да, послали.
— И вашей целью было увезти нас? Он молчал.
— Конечно же. Но почему… нас? Если вам нужны были женщины, неужели вы не могли напасть на любой прибрежный город и захватить их? Почему вы пришли, ты, и Грегори, и этот огромный галион, чтобы увезти нас?
Он опять не ответил.
— Вы приплыли на галионе, не так ли? Я проснулась ночью и видела его. В это время «Вздыбленный лев» стоял в гавани. Я видела лодку, плывущую к берегу. В лодке были вы. Сначала вы хотели наняться на корабль, но вам не повезло. Тогда вы пришли к нам. Верно?
— Да, госпожа, — согласился он покорно.
— Но почему, почему? — настаивала я.
Он не ответил, и я не приблизилась к разгадке.
* * *
Капеллан капитана подошел и встал рядом со мной, когда я склонилась над перилами. Он немного говорил по-английски. Так что мы могли общаться. Он сказал мне, что капитан хочет, чтобы я приняла католическую веру.
— Я не сделаю этого, — с возмущением ответила я. — Зачем? Меня силой увезли из дома, но, по крайней мере, я буду настаивать на свободе вероисповедания.
— Это для вашего же благополучия и безопасности, — сказал он мне.
— Вы так считаете? Я устала от нетерпимости к вере. Моя мать верила в терпимость. Она учила меня тому же. Я не хочу, что вы меняли свою религию. Почему вы хотите, чтобы я изменила свою?
