Но даже теперь напряжение возрастало. Во время ловли рыбы они говорили о еретичке, ведьме, которая наслала напасть на их корабль и принесет всем им болезни.
Дженнет приносила нам новости.
— Люди соберутся вечером, — сказала она, — чтобы выработать план действий. Они будут решать, что им делать дальше.
Ее глаза были широко открыты, и в них застыл страх. Она беспокоилась обо мне.
— Наденьте образок, госпожа, — умоляла она. — Он спасет вас.
И я взяла его, чтобы доставить удовольствие Дженнет. Но на самом деле я была готова принять, что угодно, лишь бы это помогло. А это могло мне помочь.
* * *
Вечером они встретились. Я была в каюте капитана вместе с Хани. Я не говорила ей о том, что рассказала Дженнет. Если она испугается, это может повредить ребенку.
Я представляла, как это произойдет: звук шагов по трапу, удары кулаков в дверь.
Я попыталась выйти из каюты. Дженнет стояла в дверях, ее глаза были круглыми от ужаса.
— Что происходит, Дженнет? — спросила я.
— Они здесь, на палубе, — сказала она. — Никто их не остановит, госпожа, даже капитан. Они говорят, это черная магия…
— Они идут за мной!
— О, госпожа, это ужасно!
Я стала подниматься по трапу, но Дженнет, взяв меня за руку, пыталась остановить.
— Не ходите. Если они увидят вас, то взбесятся. У вас есть талисман, он сможет защитить. Я уже слышала крики людей.
Дженнет прошептала:
— Они говорят, вы — ведьма, и обвиняют во всех несчастьях. О, госпожа, они складывают вязанки хвороста на палубе, сооружают столб, чтобы привязать вас.
— О Боже, Дженнет! — сказала я. — Это конец… ужасный конец.
— Нет, госпожа, может, и обойдется. Я знаю, где мы могли бы спрятаться. Альфонсо показал мне. Он водил меня туда иногда… когда он не присматривал за мной здесь. Пошли, быстро!
Я последовала за ней, не замечая, куда мы идем. Мне слышался треск пламени, я чувствовала свою обожженную и горящую плоть.
Я была рядом со смертью, и осознание этого было ужасно.
Дженнет открыла люк, и мы оказались в темной дыре. Запах был тошнотворный, но темнота принесла облегчение.
Но как долго сможем мы здесь прятаться?
Дженнет молилась Святой Деве, защитнице женщин. И не было женщин, более нуждающихся в ее защите.
Я молилась с ней., молилась чуду.
* * *
Я не знала, как долго мы оставались в темноте. Я только чувствовала, что свершилось чудо. После долгого времени, проведенного в этом месте, мы осознали, что что-то случилось. Корабль пришел в движение.
Дженнет закричала:
— Кончился! Штиль кончился! Она подняла люк и вылезла наружу, но не позволила мне последовать за ней.
— Останьтесь здесь, где вы в безопасности.
Вскоре она вернулась.
Ее лицо светилось от радости.
— Кончилось! — кричала она. — Прекрасный бриз. Они все взволнованы. Никто не думает о тебе. Ты спасена!
Да, чудо случилось.
Какое великолепное зрелище представлял корабль с его раздутыми на ветру парусами, судно радостно разрезало воды, настойчиво продвигаясь к цели. Прекрасный ветер гнал нас вперед. Море снова ожило. Штиль кончился.
Напряжение ослабло. Было слишком много дел, и совсем не оставалось времени, чтобы строить планы мятежа. Отдаваемые приказы выполнялись тут же. В честь праздника всем выдали еду и питье сверх нормы. Была проведена благодарственная служба, на которой мы не присутствовали.
Через неделю после окончания штиля мы увидели вдалеке покрытую снегом гору — признак земли в океане.
Капитан сказал:
— Теперь подготовьтесь к высадке на берег. Это конец нашего путешествия.
Мы взяли кое-что из вещей, их было немного — только платья, которые мы сами сшили; спустились в лодку и отплыли к берегу. Мы смотрели назад, на величественный галион, и знали, что сказали «прощай» нашей прежней жизни и вступаем в неизвестное.
НА ГАСИЕНДЕ
На берегу нас с нетерпением ожидала группа мужчин с мулами. Я полагала, что наш корабль заметят за день до его прибытия. Мы видели коническую, покрытую снегом вершину горы, выступающую из океана. Они должны были заметить галион с земли сразу же.
Капитан, Ричард Рэккел и Джон Грегори были среди маленькой группы, которая сопровождала нас. И когда я оборачивалась, чтобы взглянуть на галион, я думала о тех днях, когда во время штиля мы содрогались от страха. А теперь я не могла подавить чувств облегчения, любопытства и волнения. Я верила в наше скорое освобождение, так как о нашем похищении знают все.
Я поглядела на простиравшееся голубое пространство океана в надежде увидеть паруса какого-либо судна, но горизонт был чист.
Стоял февраль месяц, но солнце уже пригревало.
Хани оставалось до родов около двух месяцев и, несмотря ни на что, она сохраняла полную безмятежность. Дженнет была смущена и заметно взволнована, потому что ее матрос остался на борту корабля.
Капитан велел нам сесть на мулов.
— Нужно немного проехать, — сказал он. Мы подчинились приказу и отправились в путь. Животные продвигались медленно, и за два часа мы проехали около шести-семи миль. Капитан сделал остановку на вершине склона, и мы увидели расстилавшийся внизу город. Он указал на большое белое здание, расположенное в центре парка.
— Это резиденция губернатора острова, дона Фелипе Гонсалеса, — разъяснил он. — Его дом известен как гасиенда, туда мы и направляемся.
— Для чего? — спросила я.
— Скоро узнаете, — ответил он.
Наши мулы стали спускаться вниз по направлению к городу и белому дому. Наконец, мы достигли железных ворот, которые открыл мужчина, низко нам поклонившись, и мы въехали на аллею из цветущих кустов: цветы розовые, белые, красные. Их тяжелый запах висел в воздухе.
Подъехав к портику, мы спешились. Три белые ступени вели к двери, ее открыл слуга в желто-коричневой ливрее. Мы прошли в холл, показавшийся нам после сверкающего солнца темным, затем нас провели в маленькую комнату и здесь оставили. Казалось, что мы находимся почти в темноте, так как цветные стекла и тяжелые драпировки на окнах закрывали солнце.
От сильного волнения мы даже не разговаривали.
Я перебрала в памяти все, что произошло с нами: нас похитили, Дженнет стала любовницей одного из матросов, Хани хотели изнасиловать, но «Агнец Божий», висевший на ее шее, возможно, спас ее. Но меня-то охраняли. Человек, который попытался прикоснуться ко мне, подвергся жестокому наказанию. Итак, было ясно, что главной целью этого похищения была я.
