— Вы свободны, — ответил он.
— Тогда я хочу вернуться домой.
— Для этого вам потребуется корабль.
— У вас есть корабли. Вы посылали их за мной, а теперь доставите меня домой.
— Сейчас в гавани нет кораблей.
— Тогда вы послали галион…
— Он оказался под рукой.
— Тогда, умоляю вас, отыщите возможность довести до конца нашу сделку.
— Я не заключал сделок. Я поклялся Небесами.
— Вы обещали, что я вернусь домой.
— Когда придет время, вы уплывете в свою варварскую землю и расскажете вашему пирату все, что видели здесь. Вы расскажете, что произошло с благородной юной леди и с вами. Вы можете сказать, что ее жизнь загублена и я отомстил ему за это. Вы подарите ему своего незаконнорожденного ребенка.
Я встала.
— Итак, когда придет корабль, я смогу уплыть?
— Все будет подготовлено, — сказал он. — Но я должен быть уверен, что вы носите ребенка.
— Он никогда не видел своего ребенка. Почему вы должны видеть вашего? И в этом вы тоже поклялись?
— Его ребенок уже родился, — ответил он. — Я должен быть уверен, что родится и мой.
— Вам не удалось полностью отомстить. Я не Изабелла. Вы оскорбили и унизили меня, но не отняли у меня разум.
— У вас будет ребенок, — продолжал он. — Вы не покините острова, пока он не родится.
Я вышла из кабинета. «Он сказал, что я уеду, когда ребенок появится на свет. Но он не хочет, чтобы я уезжала. — Я торжествующе засмеялась и решила:
— Он уязвим, и, когда я пойму, насколько, я отомщу».
Месть сладка, в этом нет сомнения. Она дает стимул к жизни.
Я начала понимать Фелипе.
* * *
Наша жизнь изменилась. Дон Фелипе больше не приходил ко мне, и я снова стала сама себе хозяйкой, а то, что в доме появился ребенок, способствовало нашему спокойствию.
Теперь у меня появилась своя спальная комната, и какая хорошая? Она перестала быть местом моего ночного унижения, и мое отношение к ней изменилось. Мне нравились со вкусом подобранные, хотя и темные интерьеры: гобелен на одной из стен, тяжелые, не пропускающие света шпалеры, сводчатый, украшенный занавесом проход, который вел в туалетную комнату и ванну. Все было оформлено в восточном стиле — позднее я узнала, что семья Фелипе жила в той части Испании, которая попала под мавританское влияние.
Удивительно было то, что вскоре я стала забывать обстоятельства зачатия ребенка, и думала лишь о новой жизни, растущей во мне, и о том, что скоро я стану матерью.
Я мечтала о своем ребенке и не могла дождаться его появления, не только потому, что тогда я вернусь домой, но и из-за страстного желания взять его на руки.
Нам разрешили в сопровождении Джона Грегори и Ричарда Рэккела пойти в город. Хани оставила малышку с Дженнет, и мы двинулись в путь.
Когда я увидела город, лежащий на равнине, меня охватил восторг. Солнце ярко освещало белые дома и собор, который, по словам Джона Грегори, был построен в начале века. Отсюда мы не могли видеть великую горную вершину, но мы любовались ею со стороны моря, когда прибыли на остров — великий Пик Тейде, поддерживающий, по поверьям древних, небо. За ним, как считали они, оканчивался мир. Может быть, предположил Грегори, когда-нибудь нам разрешат пройти дальше по острову и мы увидим эту удивительную гору.
Мы оставили мулов в конюшне и, в сопровождении приставленных к нам двух мужчин, пошли по улицам, мощенным булыжником. Большинство женщин в городе носили черную одежду. На балконах некоторых домов сидели дамы. Они наклонялись через железную балюстраду, чтобы получше рассмотреть нас. На многих из них были разноцветные юбки и мантильи.
— Они рассматривают нас, — сказала Хани.
— Они знают, что вы иностранки с гасиенды, — пояснил Джон Грегори.
— А знают ли они, — спросила я, — как нас сюда привезли?
Джон Грегори ответил:
— Им только известно, что вы приехали из чужой земли.
Он провел нас в собор. Хани и мужчины перекрестились перед величественным алтарем, я же стала осматривать скульптуры и прекрасные орнаменты, украшающие храм. Я никогда не видела такого большого собора. Тяжелый запах ладана висел в воздухе.
Фигура Мадонны поражала воображение. Ее окружала тонкая железная решетка, а одеяние из шелка украшали драгоценные камни. На голове была корона, тоже усыпанная драгоценными камнями, а на пальцах сияли бриллианты и другие драгоценности.
Джон Грегори стоял позади меня. Он пояснил:
— Люди отдают свои богатства Мадонне. Даже самые бедные приносят, кто что может. Она принимает все.
Когда я повернулась к выходу он прошептал:
— Вам не подобает вести себя как еретичке.
— Я уже осмотрела собор, — ответила я, — и подожду снаружи.
Он пошел со мной, оставив Хани и Ричарда Рэккела стоящими на коленях. Я гадала, за что она благодарит Мадонну: за смерть мужа, за свое похищение, или за благополучное появление ребенка?
Снаружи сияло ярко солнце.
Я сказала Джону Грегори:
— Вот вы — преданный католик. А исповедовались ли вы в том зле, которое причинили двум женщинам, ничего не сделавшим вам плохого?
Он слегка отступил. Ему всегда было неловко, когда я укоряла его, а я часто делала это. Он сложил руки, и я снова заметила шрамы на его запястьях и подумала, где он мог их получить.
— Я выполнял приказ, — ответил он. — Мне не хотелось причинить вам зло.
— Так вы считаете, что нас можно похитить из дома, изнасиловать и унизить, не причинив зла?
Он ничего не ответил. В это время остальные присоединились к нам.
Удивительное чувство свободы ощущала я, когда мы гуляли по улицам. Вся атмосфера города действовала на меня возбуждающе. Лавки поражали воображение. Уже давно мы их не видели. Они выходили прямо на улицу и выглядели, как дивные пещеры. В них продавали ароматную еду и горячий хлеб, отличающийся от хлеба, который пекли у нас дома; но что удивило нас больше всего, так это тюки с разнообразными тканями, которые мы увидели в одной из лавок.
Мы не могли пройти мимо. Хани зачарованно глядела на ткани, к нам вышла темноглазая женщина в черном и показала темно-синий, как полуночное небо, бархат.
— Кэтрин, это подойдет тебе. Какое дивное платье может получиться! воскликнула Хани.
Она приложила ко мне материю, и женщина в черном одобрительно закивала головой.
Хани обернула ткань вокруг меня. Но я сказала:
— Что ты делаешь, Хани? У нас нет денег. Тогда я решила, что больше не буду носить одежду Изабеллы. Хани сама нашла себе одежду. Я поступила так же, но как мне хотелось одеться в бархат.
