— Добро пожаловать, — сказал Эдуард, который выглядел хрупким и бледным рядом с этими гигантами.
Голубые, искрящиеся глаза сэра Пенна метнули быстрый взгляд. Казалось, вид хозяина и хозяйки дома привела его в благодушное настроение.
— Ну и ну! — воскликнул он, схватил Хани за руку и, притянув к себе, смачно поцеловал ее в губы. — Если это не самая прелестная леди в Девоне, я готов съесть «Вздыбленного льва», да, так я и сделаю, целиком, вместе с ракушками и всем прочим! Хани очень мило покраснела и сказала:
— Сэр Пенн, вы должны познакомиться с моей сестрой.
Я присела. Голубые глаза остановились на мне.
— Еще одна красотка, а? — сказал он. — Еще одна красотка! Две красивейших леди Девона!
— Очень любезно с вашей стороны называть меня так, сэр, — сказала я. — Но я не потребую от вас проглотить ваш корабль, если окажется, что вы ошиблись.
Он засмеялся громким утробным смехом, хлопая себя руками по бедрам.
«У него манеры неотесанной деревенщины», — подумала я.
А вслед за ним подошел приветствовать Хани его сын, после чего наступила моя очередь встретиться с ним лицом к лицу.
Узнавание было мгновенным. Он взял мою руку и поцеловал.
— Мы старые друзья, — сказал он.
Я подумала с презрением: «Лет через тридцать ты станешь в точности таким, как отец». Лицо Хани выразило удивление.
— Я видела капитана Пенлайона, когда ходила на Мыс, — сказала я холодно, не глядя на него.
— Моя сестра в восторге от кораблей, — пояснила Хани.
— Вот как? — Сэр Пени посмотрел на меня с одобрением. — Значит, она умеет распознать хорошую вещь, когда видит ее. Юная леди, по моему мнению, на свете есть только одна вещь, которая может быть прекраснее корабля, и это хорошенькая женщина!
Он подтолкнул локтем сына:
— Вот, Джейк тоже согласен со мной.
— Мы хотим услышать все о ваших путешествиях, — вежливо сказала Хани. Пройдемте в пуншевую комнату. Обед скоро подадут.
Она пошла впереди, указывая путь наверх по трем маршам каменной лестницы мимо столовой в пуншевую, и там мы уселись, а слуги Эдуарда обнесли нас мальвазией. Хани очень гордилась своими изящными венецианскими кубками, очень модными, которые она привезла с собой. Я полагала, что Пенлайоны никогда не видели ничего подобного.
Мы сидели довольно чопорно на своих креслах, спинки и сиденья которых были обиты гобеленами, вытканными двоюродной бабкой Эдуарда. Я боялась, что кресло вот-вот обломится под сэром Пенном, который сидел в нем, развалясь, нисколько не заботясь о его хрупкости, и Хани бросила мне взгляд, как бы говоря: нам придется привыкать к этим деревенским манерам.
Сэр Пени говорил, что чудесно иметь таких знатных соседей, которые любезно угощают своих гостей вином из роскошных венецианских кубков. При этом в его глазах так и прыгали огоньки, как будто он насмехался над нами и даже вроде презирал нас, — конечно, за исключением Хани, а может быть, и меня. Оба они и отец и сын — имели что-то наглое во взгляде. Они рассматривали нас, как бы оценивая наши личные достоинства, в манере, которая не могла не смущать.
— Вы надолго собираетесь здесь оставаться? — задал сэр Пенн вопрос Эдуарду.
Эдуард ответил уклончиво, что многое будет зависеть от обстоятельств. Его отец захотел, чтобы он приехал сюда и какое-то время присмотрел за здешними имениями. Все зависит от того, как пойдут дела в Суррейских владениях.
— А-а, — протянул сэр Пени, — вы, знатные семейства, имеете владения во всех частях королевства. Подумать только, молодой сэр, у вас наверняка бывают моменты, когда вы не в состоянии решить, то ли вы человек из графства Суррей, то ли из Дорсета или, может, какое-нибудь другое графство предъявляет на вас права!
— Мой отец владеет землями на севере, — сказал Эдуард.
— Надо же! Да у вас, оказывается, есть опора в каждом уголке государства, подвластного нашей королеве, молодой человек!
— Уверяю вас, это далеко не так, — ответил Эдуард. — И да позволено мне будет сказать, что ваши корабли плавают во всех известных частях океана!
— Вы можете это сказать, сэр, вы можете это сказать. И Джейк подтвердит вам, что так оно и есть. Он только что вернулся из долгого плавания, но так зачарован вашим обществом, что не подает голоса.
Джейк проговорил:
— Как видите, общество действительно восхищает меня.
И он взглянул на меня в упор, с насмешкой, потому что он был здесь, а я утверждала, что вряд ли он получит приглашение…
— Но я готов подтвердить слова отца. И я в самом деле лишь недавно вернулся из плавания.
— Мою сестру очень взволновало зрелище вашего корабля, входящего в гавань. Она видит плывущие суда из окна своей комнаты и, по-моему, никогда не устает наблюдать за ними.
Джейк подвинул свое кресло ближе ко мне. У них обоих были совсем не те манеры, каких мы вправе были ожидать. Этим людям не хватало приятности и деликатности в обращении. Они были откровеннее нас и грубее.
— Значит, вам понравился мой корабль? — спросил он.
— Мне нравятся все корабли.
— А вы молодчина! И вам не приходилось видеть их раньше?
— Мы живем около реки. Я часто видела речные суда под парусами.
Джейк от души расхохотался.
— Баржи да буксиры! — презрительно заметил он.
— И королевские барки. Я видела королеву, когда она плыла на коронацию.
— А сейчас вы видели королеву морей!
— Ваш корабль?
— «Вздыбленный лев», никто иной!
— Значит он царствует среди всех кораблей?
— Вот подождите, я возьму вас на борт. Я покажу вам судно. И тогда вы убедитесь сами.
Он наклонился ко мне. Я отшатнулась и холодно взглянула на него, что его как будто позабавило.
— Когда вас ожидать?
— Сомневаюсь, что вы дождетесь. Он поднял брови. Они были темнее, чем волосы, что придавало особую выразительность его синим глазам.
— Вы сомневались, что увидите меня здесь, но вот я здесь. А теперь вы говорите, что никогда не взойдете на мой корабль. Заявляю вам, что не пройдет и недели, как вы станете моей гостьей. Готов держать с вами пари, что так оно и будет.
— Я никогда не держу пари.
— Но все равно, вы придете!
Он склонился ко мне так, что его лицо вплотную приблизилось к моему. Я старалась смотреть на него равнодушно, но мне это плохо удавалось. Он, во всяком случае, прекрасно понимал, какое впечатление производил на меня. Я опять отодвинулась, и в его глазах вспыхнула насмешка.
— Да, — продолжал он, — на мой корабль! Не пройдет и недели. Держу пари!
