* * *
Линнет расцветала. Это был довольный ребенок, с большими удивленными глазами, всегда готовый рассмеяться.
Все в семье обожали ее, особенно Ромелия, которая очень помогала ухаживать за ребенком.
Я была возмущена поведением мистера Мерримета и размышляла, какое впечатление это произвело на девушку, которая только недавно предполагала, что выйдет за него замуж. Обнаружить, что мужчина, который давал ей какие-то обещания и в это же самое время проводил ночи с такой прожженной проституткой, как Дженнет, — это ли не было ударом для Ромелии. Но она не выглядела расстроенной, и я внезапно поняла, что здесь что-то не так. Возможно, ее отношения с таким человеком, как Мерримет, не были столь невинны.
Прошло три месяца после отъезда учителя, когда я уличила ее в этом.
Она разразилась слезами и призналась, что беременна.
Я закричала:
— Что за негодяй этот человек! С него бы хватило того, что он затащил Дженнет к себе в постель. Она настолько опытна в этих делах, как только может быть женщина, у которой, несомненно, была сотня мужчин до него. Но невинную молодую девушку… находящуюся под защитой моей и капитана!
Она продолжала плакать.
Я сказала:
— Ты должна была признаться раньше.
— Я не решалась, — ответила она. — Что мне теперь делать?
— Ничего… Я сейчас не могу тебе найти мужа. Ты должна будешь снести позор и родить ребенка. — Я сжалилась и обняла ее. — Ты глупая девушка, Ромелия. Без сомнения, ты поддалась на обещания, а теперь вот что приключилось с тобой.
Она кивнула.
— Это не в первый раз случается с девушками. Твое счастье, что капитан любил твоего отца и хотел отплатить ему за службу. Ты родишь ребенка здесь, и он станет членом нашей семьи. А теперь не волнуйся. Это вредно для ребенка. Ты поступила плохо и должна отвечать за последствия. Такова судьба женщин. Мужчина беззаботно сеет свое семя и исчезает. Это происходит по всей Англии… по всему миру.
Мне было жаль девушку. Она была так молода и так благодарна мне за участие, которое я проявила к ней. Но она легко приспосабливалась к жизни и довольно скоро забыла о своих несчастьях. Хорошо владея иглой, она стала готовить одежду для своего ребенка и помогала чинить одежду мальчиков.
В июне родился ее ребенок. Я послала за повивальной бабкой, которая помогала мне, таким образом, Ромелия была окружена максимальным вниманием, которое мы могли ей дать. У нее родился сын — здоровый, крепкий мальчик.
Я пришла навестить ее — она выглядела такой молодой и хрупкой, и ее зеленые глаза светились более ярко, чем всегда.
Она горячо поблагодарила меня за доброту к ней. Я подошла к кровати и поцеловала ее.
— Женская доля самая тяжелая в этой жизни, — сказала я, — наш долг помогать друг другу.
— Мой сын — красивый мальчик, — сказала она.
— Повивальная бабка все время хвалит его.
— Я за многое должна быть благодарна. Что было бы со мной, если бы капитан не приехал в Сент-Остелл и не привез меня сюда?
— Он беспокоился о тебе, так как твой отец погиб у него на службе.
— Я хочу выказать ему мою благодарность… и вам тоже. Вы позволите мне назвать моего сына Пенн? Я сказала:
— Это не такая большая любезность, о которой можно просить.
Итак, маленький, восхитительный сын Ромелии получил имя.
ПОДОЗРЕНИЯ
Это был год захватывающих событий. В январе герцог Норфолк был привлечен к суду. Он плел интриги с королевой Шотландии, надеялся жениться на ней и посадить ее на трон после свержения Елизаветы.
У него было мало шансов остаться в живых, если обвинения, выдвинутые против него, подтвердятся.
В мае распространился слух о другом заговоре, в котором был замешан испанский посол, — убить королеву и ее министра Барли. В результате испанскому послу было приказано покинуть королевство.
Ненависть к Испании росла. В последние годы, когда все больше английских моряков плавали по свету, они чаще и чаще вступали в конфликт с Испанией. Часто англичане захватывали испанское золото и привозили его в свои порты факт, который доставлял удовольствие королеве, хотя она и делала вид, что пытается поддерживать дружеские отношения с Филиппом Испанским и считает предосудительными действия вышедших из-под контроля английских пиратов. У испанцев были свои успехи. Ходили слухи о том, что английских моряков, захваченных испанцами, отправляли в Испанию, где сажали в тюрьмы и подвергали пыткам, но не из-за грабежей и разбоя, а потому, что они были протестантами, причем некоторых даже заживо сжигали на кострах.
Джон Грегори рассказал об ужасах своего заключения и о том, как он избежал смерти. Он согласился шпионить для дона Фелипе.
Герцог Норфолк пошел на плаху в июне, и в это же время на небосводе появилась новая звезда. Карлос знал звезды и часто уводил Жако в самую высокую часть дома и здесь показывал ему звезду. Она была ярче, чем планета Юпитер, и находилась в созвездии Кассиопея.
Люди гадали, что означает появление звезды. Очевидно, это было предзнаменование. Когда она неожиданно появилась, возникла теория, что она символизирует Испанию, которая увеличит свое могущество и захватит большую часть мира. А то, что она все же исчезла, в то время как известные звезды и планеты остались, говорило о том, что Испанская империя была на грани распада.
24 августа того года, в канун празднования Святого Варфоломея, случилось событие, которое потрясло весь мир, и я не могу поверить, что только протестантский мир. Я была убеждена, что происшедшее в Париже и распространившееся по всей Франции, глубоко оскорбило бы Филиппа и мужчин, подобных ему.
В утренние часы по всему Парижу раздался набат, служивший сигналом для католиков. Они должны были выйти на улицу и убивать любого гугенота, который попадется. Кровопролитие было ужасным. Улицы Парижа заливала кровь; Сена переполнилась искалеченными телами, и кровопролитие продолжалось. Крик «Убей!» подхватили во всех провинциальных городах Франции.
Бойня во Франции произвела неизгладимое впечатление на всю Европу. В Плимуте люди стояли на улицах, обсуждая, что будет дальше. Ходил слух, что Франция и Испания, в союзе с папой, хотели вырезать протестантов во всем мире, как это сделали во Франции.
Многие говорили, что пришло время и в этой стране прописать католикам то же снадобье. «Дайте им немного парижского правосудия!» — кричали они.
Мы слышали, что лорд Барли, находящийся в провинции, поспешно возвратился в Лондон. Он боялся хаоса в столице, и что в Лондоне повторится резня, только с другим результатом. Здесь пострадали бы протестанты, мстящие католикам. Королева появилась на публике, одетая в траур, и лорд Барли заявил: «Это величайшее преступление со времен распятия Христа».
