– Mi kii nse olopa, – говорю я. Я не коп.
Он смеется. Неискренность слышна через динамики.
– Okuro ati odale. – Лжец и предатель.
Появляются трещины, и стены подаются. Я боюсь, что все сооружение рухнет на меня, но оно держится. Крысы пищат от страха, и я слышу, как они копошатся. Высота робота – два с половиной метра, ширина вариабельна. Он регулирует ее для большей маневренности. Он похож на танк, без всяких человеческих черт. Приземистый вертикальный цилиндр из черного сплава, покоящийся на горизонтальном. Вокруг него светится силовое поле, защищая от обломков, грязи и повреждений. Что-то жужжит и вращается у него внутри, звук становится выше, словно он заряжает оружие. Небольшой цилиндр, на этот раз дуло, показывается из туловища и нацеливается на меня. Даже пол дрожит.
– Ile l’omo owa ti n mu ‘na roko, – говорю я.
Робот останавливается, выключается, переконфигурируется. Цилиндры схлопываются, конструкция складывается. Мой телефон звонит. Я отвечаю, карабкаясь через завалы к выходу, оставляя механизм позади.
– Привет, Тайво, – говорю я.
– Что ты натворил? Это дорогая техника!
Я не совсем понимаю, что натворил, видимо, вытащил из мозгов Тайво пароль деактивации. Ему я, впрочем, этого не скажу. Не знаю, в курсе ли он насчет сенситивов. Чем меньше знает, тем лучше.
– Я думаю, тебе стоит попросить деньги назад, – говорю я. – Awon agba ni gbogbo oro lo lesi, sugbon kii se gbogbo oro laa fesi si. – Старики говорят, на каждый вопрос есть ответ, но мы отвечаем не на каждый вопрос.
Сбрасываю звонок.
Оказавшись снаружи, я обнаруживаю, что на меня нацелены пушки. О45 наконец-то услышал мой сигнал бедствия. Они велят мне держать руки так, чтобы их было видно.
– Идите в жопу, – говорю я и ухожу.
Феми Алаагомеджи звонит и звонит, но я не в настроении и игнорирую ее.
Замечаю свое отражение в витрине магазина: выгляжу отвратно. Я знаю, что несколько подразделений будет отправлено для захвата Тайво и его людей. Одновременно они возьмутся за его бизнес и арестуют его брата. Надеюсь, они окажутся в соседних камерах. Они ненавидят друг друга, но я слышал, что Кехинде более жесток. Может, он убьет Тайво.
Интересно, что делают для организации остальные мои соученики.
Я вспоминаю про Ойин Да и смотрю на биокупол. Контур с трудом различим, и я вспоминаю кое-что, что Алхаджи повторял во время каждого сезона Харматана.
Зло – в добре; добро – во зле.
Полетим в нечистой мгле.
[28]Успокоения мне это не приносит.
Глава пятнадцатая. Роузуотер, Лагос: 2066
За две недели я практически вылечился. Возвращаюсь на работу в черном костюме и с тростью. Если кто-то и заметил мое отсутствие, то не говорит об этом. Я замечаю отсутствие Болы, но не говорю об этом.
Усаживаюсь рядом с окном, глядящим на город. За столом файервольщиков, справа от меня, пустота. Мы готовимся читать «Орландо» Вирджинии Вулф с суфлера. Когда подходит время открытия банка, мне не дают войти в ксеносферу. Секретарь трогает меня за плечо.
– Правление хочет поговорить с вами, – говорит он.
– Прямо сейчас? – Такого еще не было. Все предыдущее общение шло через почту или по телефону.
Он кивает и показывает, что я должен следовать за ним. Я только сегодня вернулся, а за все время, что я здесь работаю, у правления банка не возникало нужды со мной встретиться. Обычно они держатся подальше от сенситивов. Клемент провожает меня взглядом, когда я выхожу из комнаты. Мне немного грустно. Я читал «Орландо» и с удовольствием перечитал бы.
Я оказываюсь в офисе с работающим кондиционером, и атмосферный шлюз отделяет меня от стола, за которым сидят трое. По обе стороны стекла имеется напоминающий морскую звезду спикерфон.
– Мистер Кааро, как вы себя чувствуете? – говорит бестелесный голос. Люди не двигаются, так что я не могу сказать чей.
– Хорошо. С кем я разговариваю?
Они сидят в темноте и выглядят как силуэты. Один по очертаниям похож на женщину.
– Мы люди, облеченные властью. Мы принимаем решения, – говорит один голос.
– Директивный орган «Честного банка», – добавляет второй.
– Кааро, вы виделись с Болой, пока вас не было?
– Да, виделся. – Если они спрашивают, значит, знают. Скрывать, мне кажется, нечего.
– Каково ваше мнение о ее болезни?
– Она потеряла ребенка, – говорю я.
– Вы уклоняетесь.
– Хорошо, мое мнение – что она недостаточно хорошо себя чувствовала, чтобы работать. Я ее друг, я зашел поддержать ее.
– По вашему мнению, ее состояние может быть заразным?
– Не для мужчин. И не для женщин, которые серьезно относятся к контролю за рождаемостью.
– А вы серьезно к нам относитесь, мистер Кааро? Вы действительно думаете, что легкомыслие – это правильная тактика?
– Я не думаю, что ее болезнь заразна.
– На чем вы основываете свое мнение?
На голой жопе.
– Я не доктор, это не моя специализация, – говорю я.
– Давайте поговорим о вашей специализации. Вы установили ментальную или телепатическую связи с Болой?
Соврать.
– Не знаю.
– Что вы имеете в виду?
– Ксеносфера не… она состоит из множества связанных, подобных грибам, организмов, содержащихся в воздухе. Связи постоянно образуются и распадаются, независимо от воли сенситивов. Поэтому вы говорите со мной из-за барьера. Поэтому мы натираемся противогрибковой мазью, когда появляемся на людях. Поэтому вполне вероятно, что, когда я сидел с Болой, связь образовалась. Или нет.
Они что-то знают, но я не знаю, что конкретно. Однако я не обязан с ними сотрудничать.
Они какое-то время молчат, обдумывая информацию.
– Что? – спрашиваю я, весь невинность и праведное негодование.
– Вы говорили сегодня перед работой с кем-то из других сенситивов?
– Нет.
– Кроме физических травм, у вас есть другие симптомы болезней?
– Нет.
– Симптомы гриппа? Температура? Обжигающая моча?
– Нет. Ничего. – Обжигающая моча?
Я знаю, что грядет. Оскорбив ирландский род Дезмондов, Орландо отдален королем от английского двора.
– Мы предпочли бы, чтобы вы не возвращались к работе сегодня или до тех пор, пока мы не попросим вас вернуться. Мы, разумеется, полностью оплатим вам сегодняшний рабочий день.
