— Мсье Диего, — вежливо попросил Джаспер, — я понимаю ваши чувства и огорчения, но не можете ли вы сказать нам поподробнее о золоте?
— Золото! — вновь хрипло каркнул старец. — Ну конечно... И на что вам это золото? Вы что — купите себе хоть лишнюю минутку жизни? Вы на меня посмотрите, парни! Через мои руки прошло столько реалов, дублонов и гиней что, наверное бы, хватило утопить вашу посудину — я ведь был боцманом самого удачливого корсара Мэйна, первым из флибустьеров, взявших испанский город на шпагу! Ха, в Порт-Ройале, мать вашу, я заплатил одной графине триста фунтов, чтобы она показалась мне голой, а потом добавил пятьсот — и она пищала подо мной не хуже самой обычной шлюхи! Да вы небось даже на портовых девок не зарабатываете! Олоннэ подох — и я подохну! Чёрный Капитан, — вновь уставился он на Питера, — пытаться обмануть смерть — всё равно что плевать против ветра! Имей это в виду, когда...
Дверь открылась и в сопровождении Окорока вошёл облачённый в сутану человек. Питер узнал в нём рулевого Эрнандо. Все пираты понимающе умолкли, кто-то даже бросил, подыгрывая затее капитана:
— Тьфу, поп латинский...
— Pax vobiskum!
[16] — поприветствовал собравшихся Эрнандо. — Pax tibi, filius meus
[17], — обратился он к старому корсару, садясь рядом и вытаскивая из сумки католическую Библию и серебряную дарохранительницу — один из трофеев корсаров.
— Кто ты, падре? — с некоторым удивлением спросил старик.
— Я смиренный брат ордена кармелитов, ныне служу духовную службу на фрегате «Магдалена» испанского королевского флага. (Питер припомнил, что и вправду «Магдалена» стояла в бухте.) В прошлом, как и ты, сын мой, моряк, позже — ничтожный слуга нашей матери церкви.
— Прочти «Патер ностер»... Нет «Патер ностер» знает каждый дурак. «Розарий»... прочти «Розарий»... — в голосе Диего звучало недоверие.
— Сын мой, — голос Эрнандо был тих и проникновенен, — полный «Розарий» читать долго и он состоит из трёх частей... Может, ты выберешь какую-то одну, если не доверяешь мне? — спокойно и доброжелательно предложил Эрнандо.
— Да ты прав... Прочти о Деве Марии, о Богородице — заступнице рода людского, и нас, грешников... — на глаза Диего навернулись мутные слёзы. — И о её небесной славе.
— Хорошо, сын мой, я прошу «Rosarium Virginis Mariae». Ave, Mariae... — затянул Эрнандо хорошо поставленным голосом как будто не срывал его десяток лет на галерной скамье и качающейся палубе...
Когда он закончил, Питеру вдруг до боли стало жаль этого старого умирающего головореза. Тот ведь верит, что сейчас ему отпустят грехи!
— Святой отец, — смахивая слезу, сообщил Диего. — Прости меня, грешного! Теперь я вижу, что ты истинный служитель церкви... Исповедуй меня и причасти святых тайн!
— Эээ... Стой-ка, приятель, — развязно оттёр Эрнандо от Диего поднявшийся Харвуд. — Попа мы тебе привели и его еретические ватиканские молитвы выслушали... Но исповедовать и всё прочее — это, извини, только после того, как ты скажешь про клад.
— Скотина ты! — злобно сообщил Харвуду старый пират. — В Преисподней, должно быть, таким, как ты, будут заливать расплавленное золото во все дырки... Ну да ладно, скажу. Но не тебе, а вон ему — больно похож он на Чёрного Капитана. — Жуткая культя поднялась и воистину как длань смерти указала на Питера.
Питер как во сне подошёл и сел на место, где только что устроился Эрнандо, скромно отошедший в сторонку.
— Слушай ты, и слушайте все. 18 градусов 20 минут северной широты, залив Гондве на Эспаньоле. Вторую координату знает Тизер Дарби...
— То есть как? — Харвуд аж подпрыгнул.
— Плывите в Город Потерянных Кораблей. Год назад он был ещё жив, он ведь сильно меня моложе...
— Ты не врёшь? — осведомился нервно сжимающий рукоять кинжала Харвуд.
— Не вру... Зачем? Хотите плывите на Эспаньолу и перекопайте все десять миль прибрежья в том поганом заливе, хотите — плывите в Город Потерянных Кораблей... Вот так-то, Чёрный Капитан... — хихикнул старец, обращаясь к Питеру. — Славная штука жизнь? Мне это золото не далось, и вам придётся попотеть, чтобы его добыть! Давай, Чёрный Капитан, споём песню, которую ты любил... Помнишь? Её уже все забыли, наверное...
И хрипло рассмеявшись, старик затянул дребезжащим голосом:
«Счёт мясника»
[18] на пятнадцать имён,
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И каждый проклят и заклеймён.
Пей, остальное управит чёрт!..
Захлебнувшись кашлем, Диего вцепился старческой рукой в запястье Питера.
— А теперь, парни, — сообщил он, — теперь проваливайте отсюда к чёртовой матери — я хочу поговорить со святым отцом.
Не споря, пираты вышли.
Через полчаса из-за двери кают-компании вывалился бледный Эрнандо.
— Если ад действительно есть — я воистину попаду на самую горячую сковороду, — сообщил он. — Лгать умирающему... Он уже скоро отойдёт, надеюсь, моя исповедь и отпущение хоть немного ему зачтутся — я ж почти монах как-никак... А я за такое кощунство, возможно, окажусь на его месте в жаровне дона Велиала де Геенны! Уф, и рассказал же чёртов старик! Сам я уж на что богохульник и головорез, но чтоб такое... Бедные падре — как они всё это выслушивают изо дня в день?!
* * *
— А что такое вообще этот Город Потерянных Кораблей? — осведомился Питер, сидя на лавке, поверх которой были набросаны засаленные шёлковые подушки.
— А, — сообщил Харвуд, расположившийся за резным столом в кают-компании словно у себя дома. — Видишь ли, дружище, это такое место в испанском Мэйне. О нём больше легенд и всяких мутных слухов, чем достоверных сведений! Но факт — он есть!
— Так что же оно такое? — невольно улыбаясь, повторил Блейк вопрос.
— Ох, и дотошный же ты, штурман! Ну, в общем, чуть не доходя до Юкатана, если идти с юга — там, где до черта рифов, бухточек и прочего мусора, который порядочному моряку — смерть, есть такое местечко... Сказать, что совсем уж настоящий город — может, и нельзя, но точно не деревня.
Туда уходят те вольные добытчики, которым надоело их ремесло, но, к примеру, денег не скопили. Или которых в десятке портов уже все ждалки прождал судейский с кипой бумаг и палач с петлёй или топором. Кто стал слишком известен, чтобы просто тихо жить где-нибудь в Йоркшире или Нанте, а золотишка опять же откупиться от чиновников и разных там ищеек не имеет. Ну или кто, допустим, боится мести — на поединке честном прибил другого флибустьера, а дружки того и матлоты не считают, что дело закончено... Искать его можно долго: весь берег, почитай, от Панамы до Юкатана — среди прибрежных островков, джунглей и отмелей с мангровыми зарослями.
