— Нет. Полстраны сидит на диете, а большинство семилетних девочек берут уроки езды на пони.
Я поступил умно и переложил это бремя на них:
— А что ты предлагаешь?
— Это очевидно: позвони настоящим спортивным тренерам по верховой езде, найди того, который тебя возьмет и научит.
И правда, возможно, не так уж умно я поступил.
Не знаю, что вы думаете о том, чтобы без предварительного уведомления позвонить важным людям, стоящим в центре индустрии в миллионы фунтов, и попросить их о помощи. Мне не слишком нравилась эта идея. Мой Тигр рычал.
Тренеры по верховой езде могут быть кем угодно — предпринимателями, продавцами и продавщицами, деловыми людьми, нанимателями, воспитателями талантов, экспертами по животным, заведующими хозяйством, комментаторами на скачках и тактиками. Но они не идиоты:
— Что ж, я желаю вам удачи, Джим, и мы будем рады, если вы придете, осмотритесь и, если хотите, подберете хлыст. Но должна пройти пара лет, прежде чем я смогу спокойно подвести вас к одной из моих лошадей.
Это был один из наиболее вежливых ответов, которые я получил. Основной посыл состоял в том, что я был слишком стар, чересчур тяжел и не мог ездить верхом на лошади — не говоря уже о скачках. Я решил позвонить в жокей-клуб и в школы верховой езды. Там я получил такой же ответ. Никто не мог толком сказать, причем здесь был мой возрастной ограничитель. Кроме того, никто не хотел задаваться этим вопросом.
Это была очень интересная неделя для Десяти правил и для самого укротителя Тигра. За эту неделю я начал становиться преданным делу. Откуда произошло обязательство? Оно произошло от эмоций. Оно произошло оттого, что я вышел за пределы комфортной привычной сферы действий и увидел, и осознал, что могу взаимодействовать с миром иначе. В настоящий момент я взаимодействовал на их условиях. Возможно ли изменить эти условия?
Эмоции возникли еще и из-за бесцеремонных негативных ответов, которые я получал. И это оказало на меня интересное воздействие — мне захотелось доказать, что все они не правы.
Происходило еще кое-что важное. Все отвечали мне одинаково. Благодаря опыту работы в промышленности я знал, что когда человек слышит от разных людей один и тот же ответ в качестве объяснения, почему нельзя что-либо осуществить, это действует общественный кодекс правил. Речь идет об убеждениях и установках, которые растут в отдельных людях и группах и со временем навечно фиксируются в умах людей как реальность. Такие негласные нормы есть во всех сообществах.
Когда снова наступила пятница и я встретился со своими друзьями, я ел салат без соуса и пил воду с газом. Я попросил их о самом смелом поступке, о каком они могли подумать. Мы решили обзвонить нескольких самых главных личностей Британии в сфере скаковых лошадей в течение следующей недели и попросить их о помощи. Вот теперь Тигр действительно рычал.
Самым удивительным была реакция этих людей. Все, кому я звонил, отвечали на звонок либо быстро перезванивали. Все были заинтересованы. Все хотели, чтобы задуманное произошло, и предлагали помощь. С кем я действительно хотел поговорить, так это с Майклом Колфилдом — генеральным директором Ассоциации жокеев Великобритании (ныне Профессиональной ассоциации жокеев). Разумеется, он знал один-два нюанса о том, что подразумевает положение жокея. Была только одна проблема: у меня не было его номера, поэтому я написал на электронную почту JAGB
[19] через веб-сайт. Через десять минут на моем мобильном высветился незнакомый мне номер.
— Джим? Это Майкл.
Через пару дней я обедал с Майклом и женщиной, о которой никогда не слышал — Ги Армитедж.
Мы сидели в пабе в местечке, о котором я тоже никогда не слышал, в Ламборне.
Впрочем, к концу вечера я уже прекрасно понял, что Ламборн является одним из трех главных центров верховой езды в Англии. В тот поздний час это были просто слова. Довольно скоро я увижу сопротивляющуюся и брыкающуюся реальность в виде рядов и рядов скаковых лошадей в свете дня — зрелище, которое я по-прежнему считаю волнующим, как и в первый раз, когда его увидел.
К концу вечера я также узнал немного о миниатюрной и очень красивой Ги, которая излучала энергичность за столом. Оказалось, что Ги Армитедж — одна из первых женщин, выступавших на Grand National, самых знаменитых скачках в мире, как и самых опасных. Она — первая женщина, одержавшая победу на Челтнемском фестивале (самых прославленных британских и ирландских скачках с препятствиями) в качестве профессионального жокея. Ги остается одной из наиболее успешных женщин-жокеев всех времен в скачках с препятствиями.
Я узнал, что Ги обручена с Марком Брэдберном (позже они поженились), профессиональным жокеем в скачках с препятствиями. Марк пришел вторым на Grand National верхом на Лорде Аттербери всего через несколько месяцев после того, как мы познакомились. Он выиграл Кубок Аскота
[20] на Хэнд Инн Хэнд всего несколько недель спустя. Кроме того, я узнал, что сейчас Ги работает профессиональным ассистентом Энтони Питера (Эпа) Маккоя — обладателя Превосходнейшего ордена Британской империи.
Разумеется, я никогда не слышал об Эпе Маккое. (Видимо, мне следовало лучше выполнить свое домашнее задание.) Он выиграл больше забегов, чем любой другой жокей в скачках с препятствиями в истории и пошел дальше, получив желанную премию BBC «Человек года в спорте» 2010, обойдя гольфистов с Кубка Райдера
[21] и ведущих футболистов.
Я ел салат и не упоминал слово «бисквит». Ни Майкл, ни Ги тоже не бросали взгляд на столик с десертом. После обеда Ги стала тихой и задумчивой.
— Что ж, ладно. Если вы действительно к этому готовы, я возьму вас. Вы должны быть здесь в семь утра в субботу. Я договорюсь, чтобы Кэнди Моррис открыла свой магазин пораньше, и мы обеспечим вас всем необходимым. Потом мы отправимся во двор к Мартину Босли — посмотреть, как работают с лошадьми. После этого я посмотрю, сможет ли Тина Флетчер привести вас в форму за урок, чтобы вы могли начать.
Вы угадали: о Кэнди, Мартине или Тине я тоже не слышал, хотя стоило бы навести справки.
— Что скажете?
О, нет. Вот теперь я в беде. Мне надо завести машину и направиться в Лондон? Или стоит пожать руку, которую эта женщина протянула над столом? Если я это сделаю, жизнь никогда не станет прежней, и я знал, что в ближайшие недели будут для меня куда менее комфортными.
