— Да так, ни о чем, — сказала она. — Болтаю просто так. Эндрю нравится моя болтовня. Он меня обожает. Мужчине не так-то просто зачать сына в таком возрасте.
Она снова засмеялась.
Я встала:
— Ты меня извини. Мы только приехали, а здесь так много надо сделать.
Эвелина тоже поднялась и натянула перчатки. Она оделась по последней моде для визита ко мне.
— Ничего, — сказала она. — Мы ведь соседки, еще успеем наговориться.
Эвелина коснулась моей руки и улыбнулась. Я проводила ее до двери и посмотрела вслед. Во мне зародилась тревога.
* * *
Идея отпраздновать новоселье пришла мне в голову, когда я как-то утром сидела у Изабеллы. Мы с ней подружились, и я чувствовала себя уютно в ее компании. Она хорошо знала привычки соседей и сохраняла с ними добрые отношения. Было только три больших дома по соседству, но и на фермах жили приятные люди.
Я предложила Изабелле устроить вечеринку.
Та очень обрадовалась.
— В добрые старые времена всегда было так. Раз в год устраивали вечеринку в одном из домов.
— Убеждена, что мой двоюродный дед, генерал Эверсли, аккуратно соблюдал традицию.
— Мне это неизвестно. Все кончилось, когда имение перешло к лорду Эверсли.
— У него было слабое здоровье, — напомнила я. — А Джесси, должно быть, не горела особым желанием видеть в доме толпу соседей.
— Да, меня удивило то, что, став хозяйкой дома, она ни разу не пригласила гостей, — сказала Изабелла.
— Кажется, я должна воспользоваться этой привилегией, — ответила я. Почему бы не вспомнить старое доброе время?
— О! Я уверена, что все будут этому рады.
— Ты должна помочь мне составить список приглашенных.
— Ну конечно.
Мы приятно провели целый час, занимаясь составлением списка.
— Ты не забыла про моего шурина? — спросила Изабелла.
— Про доктора? Нет, конечно, нет. Но придет ли он? Уж очень он занят. Ты пригласишь его?
— Непременно. А как насчет людей из города — адвокатов, например?
— Ах да, мистер Розен. То есть оба Розена — старший и младший.
— Вот видишь, — сказала Изабелла, — какой большой список. Ты знаешь, кажется, у меня отпала необходимость звать к тебе в гости моего шурина. Я слышу у входа его голос. Да, это он. Ты можешь пригласить его сама.
И вот я снова встретилась с Чарльзом Форстером. Я забыла, какого он роста, но помнила его меланхолический вид. Не в моей привычке считать грустных людей интересными. Меня всегда привлекали живые характеры — такие, как Жерар и моя крошка Лотти. Но Чарльз Форстер заинтересовал меня сразу, как только я увидела его. Мне захотелось узнать, почему от этого человека веет чуть ли не отчаянием. У него было худое лицо с высокими скулами и глубоко посаженными глазами. На нем был седой парик, завязанный в пучок черной лентой на затылке. Его синий сюртук был слишком просторным и настолько длинным, что почти полностью закрывал его бриджи. Бежевые чулки обтягивали длинные мускулистые ноги. Перед тем как войти, он снял шляпу-треуголку и теперь держал ее в руке.
— Чарльз! — воскликнула Изабелла, и ее лицо просияло. — Приятно тебя видеть. Госпожа Сепфора Рэнсом. Вы, вероятно, уже встречались.
Он взял мою руку, и мы пристально посмотрели Друг на друга.
— Вы меня забыли, — сказала я.
— Отнюдь. Вы гостили в Эверсли.
— Да, верно… А теперь я там живу.
— Ваши неприятности уладились, я надеюсь.
— О да, можно так считать.
Изабелла уже налила ему вина в бокал.
— Чарльз, — сказала она, — тебе надо подкрепиться. — Она повернулась ко мне:
— Он совсем не следит за собой.
— Изабелла опекает меня, как курица опекает самого слабого из своих цыплят, — сказал он.
— Никогда бы не подумала сравнить тебя с цыпленком, — парировала Изабелла. — Ну, какие новости?
Он меланхолически улыбнулся, взглянув на меня.
— Мои новости всегда одни и те же и потому не заслуживают названия новостей. Возился с больными. Прибавилось пациентов.
— Я слышала о вашей больнице, — сказала я. — Вы, наверное, испытываете огромное удовлетворение от работы?
Чарльз слегка нахмурился:
— Не всегда. Бывают трудные моменты… Но ведь из этого и складывается жизнь, не так ли?
— Согласна с вами. Она не может быть все время светлой. Нам остается только радоваться, когда все хорошо, и надеяться на лучшее, когда бывает плохо.
— Вы очень правильно сказали.
— У тебя, наверное, не хватает времени на пациентов, — вмешалась Изабелла. — Я слышала, что сейчас много людей болеет.
— Не больше, чем обычно. Я только что был в Грассленде. Поскольку это рядом, то решил заглянуть к тебе.
— Я бы ужасно обиделась, если бы узнала, что ты шел мимо и не заглянул. Тебя позвали к Эндрю Мэйферу?
— Да, ослабло у него здоровье. Сердце может отказать в любой момент. Но у него большая жажда жизни. Наверное, молодая жена и ребенок придают ему сил. Он счастливый человек, не из тех, кто быстро сдается. Он будет цепляться за жизнь до конца своих дней.
— Это и вправду помогает? — спросила я.
— Безусловно. Многие люди умирают только потому, что им недостает воли к жизни. У Эндрю Мэйфера ее достаточно.
— Просто удивительно, — сказала Изабелла. — Неужели эта девушка так живительно действует на него?
— Да, — задумчиво сказал доктор. — Я помню его до того, как он женился. Он был готов тогда смириться с тем, что он — инвалид. И вдруг на горизонте появляется эта девушка и обвораживает его. Мотивы ее поведения вряд ли можно считать альтруистическими, но она вдохнула в него жизнь.
— Это напоминает мне о старой пословице, которая звучит примерно так: «В самом худшем из нас живет добро, а в самом лучшем из нас существует зло, которое и толкает нас на то, чтобы судить других».
— Абсолютно верно, — согласился доктор. — Во всяком случае, мне нравится, как держится Эндрю Мэйфер после того, как женился. А теперь, когда у него появился сын, он взбодрился еще больше. Кто знает, он может дотянуть до ста лет.
— Между прочим, — обратилась я к доктору, — мы собираемся отпраздновать новоселье. Надеюсь, вы придете?
— Благодарю за приглашение. С удовольствием принимаю его.
— Мне приятно это слышать.
— Тогда я включаю его в список, — сказала Изабелла.
— Я запомню и так, — ответила я и встала, заверив, что у меня дома полно дел, и пообещав Изабелле встретиться с ней на днях.
