Она все еще путешествовала со своим мужем — настаивала тетя Берта. Она должна будет въехать в свой новый дом с наступлением весны. Наконец, я написала письмо, в котором сообщала, что выхожу замуж за Шарля де Турвиля и надеюсь, что Лизетта со своим мужем смогут приехать ко мне на свадьбу. Я отнесла это письмо тете Берте, которая заявила, что немедленно отошлет его, как только узнает адрес Лизетты. О Лизетте ничего не было слышно, и постепенно я стала вспоминать ее все реже и реже, потому что была занята своими собственными делами.
Мы отправились в Париж подобрать для меня приданое, и меня полностью поглотили дела, связанные с шитьем новых платьев. Главным, конечно, было свадебное платье из белой парчи, изящно украшенное жемчугом, а также фата, которая должна была спадать с жемчужной диадемы на моей голове. В моде были высокие прически, так что волосы приходилось укладывать на специальные подушечки. Эту моду ввели придворные парикмахеры, потому что такая прическа очень шла к высокому лбу Марии-Антуанетты. Прическа действительно шла очень многим, если моду, как это часто с нею бывает, не доводили до абсурда.
В общем я приятно проводила время в Париже, и в первый раз после того ужасного случая смогла проехаться по Елисейским полям, не ощущав при этом невыносимо тяжелых переживаний.
Весь мой гардероб должны были доставить в Обинье, чтобы мы могли проверить, все ли необходимое я заказала, а уж потом отправить его в Турвиль. После свадьбы Обинье переставал быть для меня домом, Я должна была жить с семьей мужа. Некоторое время мысли об этом меня печалили. Теперь все было иначе. Более всего я хотела убежать отсюда, хотела распрощаться с детством, глубже познать те чувства, которые впервые пробудил во мне Дикон, когда я еще не понимала их смысла. С тех пор я повзрослела и знала, что Шарль станет моим наставником.
Часто я примеряла свои платья. Это доставляло мне удовольствие. Шелковые и бархатные, полные очарования дневные платья и элегантная жемчужно-серая амазонка. Возбуждение от примерок действовало на меня почти так же, как любовь действовала на Софи.
— Сразу же видно влюбленную, — заявила одна из служанок, собравшихся поглазеть на то, как я примеряю платья.
Была ли я влюблена? Я не знала. Но чем бы ни были на самом деле мои чувства, они меня радовали.
Свадьба должна была состояться в мае, ровно через год после трагедии, происшедшей с Софи, причем не предполагалось никаких пышных торжеств, ведь все еще помнили, что не так давно Шарль собирался жениться на Софи.
Я не могла дождаться дня выезда в Турвиль, и все-таки эти дни ожидания доставляли какое-то своеобразное удовольствие. Как часто потом мне приходило в голову, что предвкушение чего-то может приносить больше радости, чем обладание. Я наслаждалась ожиданием будущего, находясь в блаженном неведении относительно того, что оно для меня готовило.
Так проходили дни. Это случилось вечером накануне отъезда. Одна из служанок уже после нашего отъезда должна была заняться упаковкой моего свадебного платья, которое отправляли вместе со всей остальной моей одеждой. Пока же платье висело в шкафу, и я время от времени любовалась им.
В этот вечер я легла рано, поскольку мы должны были встать на рассвете, чтобы успеть покрыть за день расстояние до ближайшего ночлега. Я быстро уснула, так как за день устала.
Я проснулась от страха и не сразу поняла, где нахожусь, так как еще была во власти сна.
Ярко светила луна. И в комнате, куда проникал ее свет, было светло, почти как днем.
Неожиданно я похолодела. Я чувствовала, что вот-вот мои волосы встанут дыбом… Кто-то был в моей комнате. Кто-то, напоминающий призрак. Я лежала неподвижно, не в силах шевельнуться… уставившись на странную фигуру. Девушка… я сама… одетая в свадебное платье. Я видела вуаль, спадавшую почти до самого полу.
Затем она повернулась, и я увидела ее лицо.
Я чуть не задохнулась от ужаса. В лунном свете ясно были видны обезображенные черты лица, синеватые шрамы, сморщенная кожа на одной стороне лица, жуткие голые пятна на том месте, где должны расти волосы.
Я приподнялась и хрипло прошептала:
— Софи…
Она стояла в ногах кровати, глядя на меня, в ее глазах светилась холодная ненависть.
— Это должно было быть моим свадебным платьем.
— Ах, Софи, — воскликнула я, — если бы ты захотела, оно стало бы твоим. Ты сама отказалась.
Тогда она рассмеялась, и горечь ее смеха, как нож, вонзилась в мое сердце.
— Ты хотела его с самого начала. Ты думала, что я об этом не знаю. Ты сманила его у меня. Ты… ты знаешь кто? Ублюдок! Зачатый в грехе! Я никогда тебе этого не прощу.
— В этом я не виновата, — сказала я.
— Не виновата!
Она вновь рассмеялась, и в ее смехе звучала такая боль, что я вздрогнула.
— Ты красавица. Ты прекрасно знаешь об этом, и я никогда не могла сравниться с тобой, не так ли? Мужчины любят тебя… Мужчины вроде Шарля… Даже когда он был помолвлен со мной… Ты увела его у меня. Ты решила заполучить его. Я знала, что ты была его любовницей еще до того… до того…
— Софи, это не правда. Я никогда не была ничьей любовницей.
— Ты лжешь. У меня есть доказательство.
— Какое доказательство?
— Я нашла твой цветок в его комнате. Он лежал на полу… в его спальне.
— О чем ты говоришь, Софи? Я никогда не была в его спальне.
— Это был день, когда… — она отвернулась. Затем, продолжала:
— Ведь он купил тебе красный цветок, не так ли? У меня был бледно-лиловый. Красный цветок страсти, не так ли? Я все поняла, когда он приложил его к твоим волосам. Я знала обо всем еще до того, как нашла его. Но я пыталась не верить этому. Я зашла в их отель, чтобы поговорить с его матерью. Речь шла о каких-то приготовлениях к свадьбе. Она сказала: «Он в своей комнате. Давайте поднимемся вместе». Я пошла, цветок лежал на полу… там, где ты его уронила.
— Я помню этот цветок… хотя никогда его не носила. Я и не вспоминала о нем до сего дня. Это не мог быть мой цветок. Я уверена, что он а сейчас здесь… только не помню, где именно. Она умоляюще сложила руки.
— Пожалуйста, не лги мне. Я все знала… а это только подтвердило мои предположения.
— Это все твое воображение, Софи. Прошу тебя, поверь мне.
— Ты хотела, чтобы это случилось, — она откинула голову и повернула ко мне обезображенную сторону своего лица. — Миленький вид, правда? В этот вечер он был с тобой. Вы меня там бросили, он собирался спасти только тебя. Вы оба надеялись, что я погибну, — Это не правда. Ты же знаешь, что это не правда. Он же хотел жениться на тебе… даже после этого. Он вновь и вновь просил тебя об этом.
— Он никогда не хотел на мне жениться. Обо всем уговорились без нас. Как только он увидел тебя, он воспылал желанием. Ты считаешь меня глупой и слепой. Возможно, это и так… но я не настолько слепа, чтобы не видеть, что творится прямо у меня под носом. Я никогда не прощу тебе… никогда… и надеюсь, что ты никогда не сможешь забыть, что ты со мной сделала.
