Книга Горечь войны, страница 50. Автор книги Найл Фергюсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Горечь войны»

Cтраница 50

Слабость германских финансов была очевидной. Хотя до 1914 года английскую прессу время от времени тревожил промышленный и торговый подъем Германии, сведущие современники понимали, что финансовая мощь империи менее впечатляюща. В ноябре 1909 года Черчилль (в то время президент Торговой палаты) указывал, что “усугубляющиеся трудности со сбором денег… оказываются необыкновенно действенными” в качестве “препятствия для увеличения германского флота”. Меморандум Черчилля содержит столь верную оценку положения Германии, что мы приводим его целиком:

Чрезмерные расходы Германской империи… ставят под угрозу все механизмы, обеспечивающие общественное и политическое единство Германии. Высокие таможенные платежи большей частью оказываются негибкими из-за торговых договоров… Из-за высоких пошлин на ввоз продуктов питания, которые приносят основную долю таможенных доходов, усилился раскол между юнкерами и промышленниками. Последние считают (несмотря и на самые совершенные механизмы их защиты), что им недостаточно компенсируются высокие цены на продовольствие. Распоряжение государством железными дорогами… постепенно деградирует до простого инструмента налогообложения. Сфера прямого налогообложения уже во многом занята государством и местными системами. Ожидаемое вмешательство имперского парламента (составляемого при помощи всеобщего избирательного права) в эту истощенную область сплачивает имущие классы, будь то империалисты или государственники, и к их опасениям власти прислушиваются. С другой стороны, введение новых налогов или увеличение прежних… значительно укрепляет левые партии, выступающие против расходов на вооружение, и много что еще.

Между тем государственный долг Германской империи в последние тринадцать мирных лет вырос более чем вдвое… Регулярные заимствования оплачиваются из обыкновенных ежегодных расходов. Это ограничивает благотворное влияние зарубежных инвестиций и развеивает иллюзию… будто Берлин может занять место Лондона в качестве мирового центра кредитования. Кредит Германской империи опустился до уровня итальянского…

Рассмотренные обстоятельства заставляют сделать вывод: Германию ожидают суровые времена внутренних неурядиц 101.

Финансовую слабость Германии видел не только Черчилль. Еще в апреле 1908 года Грей заявил, что “в следующие годы финансовое положение Германии будет очень трудным и это даст сдерживающий эффект”. Граф Меттерних, германский посол в Лондоне, прямо указал Грею на внутриполитическое “сопротивление” тратам на ВМФ в следующем году 102. Гошен, английский посол в Берлине, отметил “ропот” в немецком обществе против расходов на ВМФ в 1911 году и со скепсисом воспринял заявление кайзера, опровергшего “бытующее за рубежом представление, будто у Германии нет денег” 103. Когда принимали военный закон 1913 года, Гошен указал, что “все классы были бы рады переложить финансовое бремя на плечи на чужие плечи” 104. В марте 1914 года Артур Николсон предположил даже, что “если Германия не готова приносить финансовые жертвы во имя военных целей, дни ее гегемонии в Европе сочтены” 105.

Подобного мнения придерживались те в Сити, кто был хорошо знаком с обстановкой в Германии. Лорд Ротшильд быстро разглядел пределы возможного для немцев. В апреле 1906 года, когда на рынке был размещен еще один имперский заем, он отметил: германскому правительству “очень нужны деньги” 106. От Ротшильда не укрылось, что затруднения, которые Рейхсбанк испытывал во время международного финансового кризиса 1907 года, были во многих отношениях серьезнее, чем то, что испытал Лондон, и усугубились краткосрочными заимствованиями государства 107. Особенно Ротшильда удивило вот что: немцам приходилось продавать государственные облигации на зарубежных рынках – а к этому в мирное время не прибегала ни Великобритания, ни Франция. Впечатление о “перенапряженности” Германской империи подтвердил выпуск в апреле 1908 года облигаций крупного прусского займа и имперский бюджетный дефицит 109. Неудивительно, что и Ротшильды, и Варбурги ожидали, что германское правительство стремится к заключению договора об ограничении военного кораблестроения 110. Агадирский кризис (1911) подчеркнул уязвимость берлинского рынка для оттока иностранного капитала 111. Итак, банкирам Германия казалась не сильной, а слабой.

Американский дипломат Джон Лейшмен (еще один иностранец, точно оценивший значение военного закона 1913 года) писал:

Хотя, возможно, Германией не движет тайное намерение на кого-либо напасть, поскольку в самых высоких кругах господствует мнение, что даже победа в войне отбросит Германию на полвека назад в торговом отношении, поведение императора определенно вызывает опасения в других странах. И, поскольку рост германских вооруженных сил неизбежно повлечет соответствующее увеличение и французской, и русской армий, трудно понять, как германское правительство планирует добиться превосходства ввиду выросшего в огромной степени [финансового] бремени, и еще труднее понять, как уже обложенное чрезмерными налогами население безропотно с ним смирится.

Хотя Германия… естественным образом (будучи со всех сторон окруженной воинственными державами) вынуждена содержать вооруженные силы, эти меры обороны, или защиты, невозможно осуществлять, не подвергаясь большому риску серьезных экономических неурядиц…

При этом Лейшмен опасался, что “могущественная военная партия” способна “втянуть страну в войну вопреки мирным усилиям правительства и менее одаренный и дальновидный монарх, нежели нынешний германский император, при некоторых обстоятельствах может оказаться не в состоянии сопротивляться давлению партии войны…” 112 В феврале 1914 года американский посол Уолтер Пейдж предупредил Государственный департамент:

Какое-нибудь государство (вероятно, Германия) столкнется с угрозой банкротства, и большая война покажется ей наипростейшим выходом. Банкротство перед войной покажется позорным, зато после нее может быть сочтено “славным”.

Примерно в это время ему на глаза попалась статья в берлинской газете, “автор которой призывал немедленно начать войну, поскольку нынешнее положение Германии благоприятнее, чем вскоре окажется” 113.

И здесь была проблема. По словам Черчилля, германское правительство вместо того, чтобы стараться “смягчить ситуацию в стране”, могло увидеть “выход из нее во внешней авантюре”. Ротшильды также понимали, что финансовые ограничения могут подтолкнуть германское правительство к агрессивной внешней политике, даже под угрозой “новых крупных расходов на сухопутные и военно-морские силы”. Лидер социал-демократов Август Бебель, выступая в декабре 1911 года в рейхстаге, говорил, по сути, о том же:

И так они будут… вооружаться до зубов и вновь вооружаться, будут вооружаться, пока та или другая сторона не скажет: лучше ужасный конец, чем ужасы без конца… Она также может решить, что если продолжит ждать, то окажется слабейшей, а не сильнейшей стороной… Сумерки богов буржуазного мира приближаются 115.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация