Наверное, самый любопытный случай из всех представляет либерал левого толка Дж. А. Гобсон, автор классического труда «Империализм» (1902). Подобно многим писателям-радикалам того периода, Гобсон считал, что Англо-бурскую войну затеяла «маленькая группа международных финансистов, главным образом немцев по происхождению и евреев по расе», которые «были готовы пристегнуть любое… пятно на земном шаре… получая прибыли не от подлинных плодов усилий, даже усилий других, но из создания компаний, их продвижения и финансовых манипуляций с ними». Ротшильдов он несомненно считал центральными в этой группе. Правда, позже Гобсон отошел от антисемитских взглядов в пользу более ортодоксального социалистического антикапитализма. И все же антисемитская риторика прочно вошла в политический лексикон радикалов в эдвардианскую эпоху. Как мы увидим, именно Ллойд Джордж, самый радикальный из довоенных министров финансов, выбрал Натти для личных нападок во время дебатов по бюджету 1909 г., хотя самого Ллойд Джорджа ругали справа за операции с финансистами-евреями (братьями Айзекс) в «деле Маркони».
Антиротшильдизм существовал и в Америке. Еще с 1830-х гг. Ротшильды стали в Соединенных Штатах мишенью для нападок, несмотря на то что их финансовое влияние было там сравнительно небольшим. Но даже нападки, которым они подвергались в годы Гражданской войны, бледнели по сравнению с теми, какие обрушились на них во время короткого расцвета Народной партии в 1890-е гг. Популисты по сути были противниками введения в Америке золотого стандарта; они воспользовались недовольством фермеров со Среднего Запада низкими ценами на зерно в 1880-е гг. Однако их критика «спекулянтов на золоте в Европе и Америке» и «тайных сговоров международного золотого кольца» содержала в себе не только антианглийский, но и антисемитский компонент, не в последнюю очередь из-за видной роли, которую лондонские Ротшильды играли в займах, способствовавших переходу Америки к золотому стандарту. В книге Гордона Кларка «Шейлок: банкир, держатель облигаций, коррупционер, заговорщик» голословно утверждалось, что Хью Маккаллок, министр финансов в правительствах Линкольна и Джонсона, и Джеймс де Ротшильд вступили в сговор: «Самой зловещей частью этой операции между Ротшильдом и казначейством Соединенных Штатов, — утверждал Кларк, — была не потеря денег, пусть даже сотен миллионов. Это была передача самой страны В РУКИ АНГЛИИ, как сама Англия давно перешла в руки ЕЕ ЕВРЕЕВ». В книге «Финансовая школа Койна» (1894) ее автор Харви по прозвищу Койн (Монета) описал мир в когтях огромного «английского спрута», носящего имя «Ротшильды» (см. ил. 8.3). В романе того же автора «Легенда о двух нациях» за планом Англии «уничтожить Соединенные Штаты», лишив страну серебряного стандарта, стоит некий банкир по имени «барон Роте». Эти обвинения стали довольно неудобными, когда популистское движение влилось в демократическую партию. Кандидату в президенты от демократов Уильяму Дженнингсу Брайану пришлось объяснять демократам-евреям, что, нападая на Ротшильдов, он и лидеры популистов «не нападают на расу; мы нападаем на жадность и алчность, которые не ведают ни расы, ни религии».
Можно задаться вопросом, насколько такие полемические выпады в самом деле задевали Ротшильдов, которые, казалось, надежно укрыты от нападок в своих роскошных резиденциях. Однако неоднократные обвинения в адрес Ротшильдов, что они якобы являются создателями еврейского капиталистического заговора, почти неизбежно порождали вспышки насилия, направленные против членов семьи. Наименее серьезной из таких вспышек стало нападение на сына Натти Уолтера, которого какие-то безработные рабочие стащили с лошади, когда он охотился в окрестностях Тринга, и «охота на евреев», которую пережил его брат Чарльз в Харроу. Более серьезными были два покушения на убийство, совершенные в тот период. В августе 1895 г. в дом Альфонса на улице Флорентен прислали посылку с самодельной бомбой; в его отсутствие посылку отправили на улицу Лаффита, где она взорвалась и тяжело ранила старшего клерка. «Не приходится удивляться анархистскому акту насилия, направленному против одного из Ротшильдов, — писали в „Таймс“. — Во Франции, как и в других местах, они так богаты и занимают такое видное положение, что являются естественными объектами, на которых стремятся нападать анархисты, и если мы примем во внимание сильные антиеврейские настроения, какие существуют во Франции, остается лишь удивляться, что они так долго избегали подобных нападений». Покушения не ограничивались одной Францией. В 1912 г. в Лондоне некий Уильям Теббитт пять раз выстрелил в Лео из револьвера, когда тот выезжал из Нью-Корта, изрешетив пулями его машину и тяжело ранив полисмена, охранявшего дверь. Теббитт оказался сумасшедшим (очевидно, Лео проявил к нему снисхождение); но нападение наглядно показало уязвимость семьи в такое время, когда, из-за распространения огнестрельного оружия и ручных гранат, покушения на убийство стали более распространенными, чем в прошлом.
8.3. «Койн» Харви. Английский спрут: он не питается ничем, кроме золота! (1894)
Реакция
Проще всего ответить на нападки ответным ударом. Такого рода реакцию предпочитали сын Альфонса Эдуард и сын Гюстава Роберт; оба отвечали на расовые оскорбления вызовами на дуэль
[155]. Но невозможно вызывать на дуэль каждого антисемита. Вопрос о том, как реагировать на проявления религиозной и расовой нетерпимости, давно занимал Ротшильдов; но новые формы предрассудков, проявившиеся на рубеже XIX и XX в., требовали новых откликов. И сформулировать их было нелегко.
В силу своего уникального общественного положения — одновременно в верхушке еврейских общин в своих странах и во все более тесном контакте с представителями европейской аристократии — Ротшильды иногда склонны были обвинять в антисемитизме не только антисемитов, но и других евреев. В 1875 г. Майер Карл сказал Бисмарку: «Что же касается антисемитских чувств, виноваты в них сами евреи, и нынешние волнения следует приписать их надменности, тщеславию и невыразимой наглости». На современный взгляд его заявление кажется шокирующим, намекая на нелояльность по отношению к еврейской общине в широком смысле слова, которая не сочетается со стремлением Ротшильдов стать светскими лидерами этой общины. Однако примечательно и то, что человек, который покушался на жизнь Лео, принадлежал, выражаясь словами Натти, «к нашей секте»: в тот период обострились противоречия и между самими евреями.
Особенно много хлопот доставляли Ротшильдам две группы: нувориши — еврейские банкиры и бизнесмены, которые нажили состояние позже, чем они, — и, что, наверное, еще важнее, так называемые «ост-юден»: многочисленные евреи из Восточной Европы (главным образом, но не исключительно, из Российской империи), 2,5 миллиона которых эмигрировали на Запад после погромов, начавшихся после убийства Александра II в 1881 г. и новых дискриминационных законов, которые ввели на следующий год
[156]. Из представителей первой категории с особым отвращением Ротшильды относились к Герсону Бляйхрёдеру, хотя логично предположить, что отчасти недовольство Майера Карла Бляйхрёдером было вызвано их деловыми разногласиями. Пересылая письмо от Бляйхрёдера на тему антисемитизма в Германии в ноябре 1880 г., Натти писал Дизраэли:
