8.6. Неизвестный автор. Исход евреев из Германии! Политический лубок, № 17 (1895)
Почему Ротшильды уделили так мало внимания первоначальной концепции «государства евреев» Герцля? Отчасти причина заключалась в том, что, несмотря на его заверения, что в случае своей поддержки они получат финансовую и иные выгоды — он даже предлагал сделать кого-то из Ротшильдов первым избранным «князем» нового государства, — утопия Герцля имела ярко выраженные социалистические черты (например, он предлагал национализировать банковскую систему), которые едва ли могли прийтись им по душе. Более того, Герцль обладал неприятной склонностью перемежать альтруистические заявления угрозами «ликвидировать Ротшильдов» или «вести варварскую кампанию» против них, если они будут против. Но имелось и еще одно важное возражение, которое Герцль вполне открыто признавал сам: если будет создано еврейское национальное государство, вполне вероятно, антисемиты зададутся вопросом об уже существующей национальной идентичности ассимилированных евреев.
Натти считал себя англичанином еврейского происхождения, Альфонс — французом еврейского происхождения, а Альберт — австрийцем еврейского происхождения. Они не разделяли пессимистического и пророческого мнения Герцля — возникшего после освещения дела Дрейфуса в «Нойе фрайе прессе», — что такие национальные права гражданства когда-нибудь будут отозваны антисемитскими правительствами; они отнюдь не считали сионизм «ответом на еврейский вопрос», а, наоборот, видели в нем угрозу своему положению. Для Ротшильдов карикатура, на которой они — не впервые — изображались в толпе евреев, покидающих Германию, казалась глубоко оскорбительной, пусть даже они ехали в собственной карете (см. ил. 8.5 и 8.6). Куда бы их ни отправляли, в Святую землю или, как предлагал карикатурист-антисемит, на дно морское, подобные перспективы шли вразрез с тем общественным положением, какого добилась их семья с тех пор, как в Англию сто лет назад иммигрировал Натан. Для многих евреев они были кем-то вроде королевской семьи, многие неевреи считали их аристократией, но по крайней мере подданными или гражданами тех стран, в которых они родились. Оглядываясь назад, конечно, можно понять, что Герцль оказался пророком. Меньше чем через полвека после его смерти немецкие, австрийские и французские Ротшильды пали жертвой именно такого антисемитского нападения, какое он предвидел. Но так же легко понять, почему в то время его пророчество казалось фантастическим и даже опасным.
Глава 9
«На стороне империализма» (1874–1885)
Если частные интересы владельцев капитала могут столкнуться с общественными и привести к гибельной политике, то еще большую опасность представляют специфические интересы финансиста… Эти крупные коммерческие махинации — грюндерство банков, маклерское посредничество, учет векселей, устройство займов и организация акционерных обществ — образуют центральный нервный узел международного капитализма. Связанные между собой теснейшими организационными узами, находясь постоянно в самом близком и непосредственном контакте друг с другом, располагаясь в самом сердце деловой столицы любого государства, по крайней мере в Европе, руководимые людьми особой и единственной породы, имеющей позади себя многовековый финансовый опыт, они имеют возможность управлять всей международной политикой… Станет ли кто-нибудь утверждать серьезно, что европейские державы могут предпринимать большие войны или размещать крупные государственные займы без согласия банкирского дома Ротшильда или его союзников?
Всякий крупный политический акт, который требует нового притока капиталов или влечет за собой сильное колебание ценности существующих бумаг, должен получить санкцию и практическую поддержку этой небольшой группы финансовых королей… как спекулянты и финансовые дельцы, они являются самым серьезным, единственным в своем роде фактором в экономике империализма. Всякая война, революция, анархистское убийство или другое общественное потрясение оказываются выгодными для этих господ. Это пауки, которые высасывают свои барыши из всякой вынужденной затраты и всякого внезапного расстройства народного кредита… Богатство крупных банкирских домов, размах их операций и их космополитическая организация делают их первыми и решительнымн сторонниками империалистической политики. Они, обладая самой большой ставкой в деле империализма и обширнейшими средствами, могут навязывать свою волю международной политике… финансы скорее управляют империалистической машиной, направляя ее энергию и определяя ее работу…
Дж. А. Гобсон. Империализм (1902)
Спад — понятие относительное. По сравнению с их господствующим положением на международном рынке капитала до 1880 г., после того периода влияние Ротшильдов безусловно пошло на убыль. По сравнению с банками-конкурентами они оказались менее рентабельными и не так быстро росли. Однако, как показывает иллюстрация 9.1, в понятиях абсолютных Ротшильды оставались огромной финансовой силой даже накануне Первой мировой войны. С точки зрения капитала банк «Н. М. Ротшильд и сыновья» был, несомненно, крупнейшим частным банком в лондонском Сити. Его доминирование становится еще внушительнее, если учесть, что Лондонский дом был всего одним из четырех домов Ротшильдов. Иллюстрация 9.1 показывает совокупный капитал домов Ротшильдов в соответствии с последующими договорами о сотрудничестве. В 1874–1887 гг. он вырос с 34,4 до 38 млн ф. ст., а в 1899 г. достиг пика в 41,5 млн ф. ст. В 1904 г., последнем году, когда составлялся общий баланс, он по-прежнему равнялся 37,1 млн ф. ст. Если бы после 1898 г. капитал не изымали, общий капитал превышал бы 45 млн ф. ст. Поэтому банк «Н. М. Ротшильд» можно считать не только самым большим частным банком в Лондоне, но и одним из крупнейших банков любого типа в мире. В 1881 г. на Парижской бирже котировались бумаги 71 различного кредитного учреждения с оплаченным акционерным капиталом в 1,49 млрд франков: из них капитал всех домов Ротшильдов был лишь ненамного меньше 1 млрд франков, а Парижский дом с капиталом в 590 млн франков по-прежнему оставался одним из крупнейших французских банков. В 1913 г. общий акционерный капитал пяти крупных немецких банков («Дармштедтер банк», «Дисконто-гезельшафт», «Дойче банк», «Дрезднер банк» и «Берлинер хандельс-гезельшафт») равнялся 870 млн марок (43 млн ф. ст.) — ненамного больше, чем общий капитал домов Ротшильдов десятью годами ранее.
Конечно, баланс Ротшильдов значительно уступал балансу крупных акционерных депозитных банков. Крупнейший британский «клиринговый» банк, «Мидленд банк», накануне Первой мировой войны держал депозиты на 125 млн ф. ст., по сравнению с эквивалентной цифрой Лондонского дома (активы минус капитал) всего чуть более 14 млн ф. ст. Для «Дойче банка», крупнейшего немецкого банка в 1914 г., эта цифра составляла 74 млн ф. ст. Но здесь не сравнивается подобное с подобным. Ротшильды никогда не интересовались приемом депозитов. Их главной заботой было употребить капитал не на размещение депозитов, а как основу для крупномасштабного андеррайтинга рынка облигаций и привлечение внешних фондов непосредственно в новые ценные бумаги.
