К началу 1875 г. у Ротшильдов по-прежнему не было очевидных причин менять свою точку зрения. Лессепс, который находился на грани банкротства, с 1871 г. был одержим мыслью продать канал одной или нескольким европейским державам, но правительство Османской империи наложило вето на все обсуждавшиеся планы, правительство Гладстона не выказывало интереса, и будущее канала запуталось в паутине юридических дрязг из-за пошлин. Возвращение к власти Дизраэли в феврале 1874 г. стало первой важной переменой, которая привлекла Ротшильдов к игре. Дизраэли, питавший романтическое пристрастие к восточным делам, но помимо того и реалистично видевший наступление нового «восточного кризиса» и будущего стратегического значения Египта, попросил Лайонела вновь открыть вопрос о покупке канала Великобританией, после чего Натти отправили в Париж. Ротшильды со своей стороны готовы были, узрев удачную возможность, повторить для египетского канала то, что им раньше удалось сделать с европейскими железными дорогами, а именно финансировать крупную покупку активов. Однако, как сообщал Гюстав, политическая оппозиция во Франции по отношению к идее о покупке канала Великобританией казалась непреодолимой. Когда вместо того Дизраэли предложил Ротшильдам напрямую выкупить акции канала у хедива, противодействие перешло в финансовую плоскость. Все вдруг вспомнили о тесных связях «Креди фонсье», «Сосьете женераль» и «Англо-египетского банка».
Положение изменило объявление о банкротстве Турции 7 октября; его сделал премьер-министр Османской империи Махмуд Недим-паша, и положение как хедива, так и его французских банкиров внезапно пошатнулось
[166]. После банкротства Турции Египту нелегко было бы занять еще денег; однако Исмаилу-паше, по его словам, нужно было от 3 до 4 млн фунтов, чтобы произвести срочные выплаты к концу ноября. Планы разрабатывались совместно французскими банками и Дервье; они собирались предоставить хедиву краткосрочный заем под залог акций канала, но вскоре конкурирующие синдикаты зашли в тупик. Дизраэли понял, что у него появился шанс. 10 ноября хедив обратился в министерство финансов Великобритании с просьбой о помощи, которая нужна была для «реорганизации» египетских финансов, что подтверждало готовность хедива обратиться к Лондону как к последнему средству. Через четыре дня Фредерик Гринвуд, редактор «Пэлл-Мэлл газетт» узнал от Генри Оппенгейма, который недавно обосновался в Лондоне, о переговорах с «Англо-египетским банком» и Дервье и намекнул (не совсем точно) министру иностранных дел лорду Дерби, что акции Суэцкого канала вот-вот перейдут в руки французов. На самом деле «Креди фонсье» предложил выкупить акции за 50 млн франков (2 млн ф. ст.) и даже приобрел лицензию на совершение такой операции, но министр иностранных дел Франции герцог Деказ решил не продолжать без согласия Дерби, и предложение было отклонено. Поэтому у хедива оставался единственный выход: продать акции Великобритании. 23 ноября он предложил передать свои акции за 4 млн ф. ст., прося о дополнительных 5 % от покупной цены до тех пор, пока не будут восстановлены заложенные купоны и не возобновятся выплаты дивидендов. Дерби и канцлер казначейства сэр Стаффорд Норткот высказывались против этого предложения, заявляя, что каналом должна управлять международная комиссия; но после того, как вопрос обсуждался на пяти заседаниях правительства 18–24 ноября, в конце концов возобладало мнение Дизраэли.
В 1875 г. четыре миллиона фунтов считались огромной суммой; стоимость покупки была эквивалентна 8,3 % всего бюджета Великобритании без учета обслуживания долга. Более того, как писал Дизраэли в письме королеве от 18 ноября, времени «почти не оставалось», так как хедиву деньги требовались «к 30-му числу текущего месяца». Трудность заключалась в том, что в то время не заседал парламент, и было неясно, удастся ли правительству получить деньги у Английского Банка без его санкции. Этим объясняется, почему 24 ноября (или днем раньше), как только Дизраэли заручился согласием кабинета на покупку акций, он послал своего главного личного секретаря Монтэгю Корри к Лайонелу. Позже Корри, по отзывам, рассказывал о том эпизоде с живостью и яркостью, достойными его начальника: «Дизраэли договорился с ним, что он должен стоять… за дверью зала заседаний правительства и, когда его начальник высунет голову и скажет: „Да“, — немедленно приступить к действиям. По его сигналу он поехал в Нью-Корт и сказал Ротшильду наедине, что премьер-министру „завтра“ нужны 4 млн ф. ст. Ротшильд… взял кисть мускатного винограда, съел ягоды, выплюнул шкурки и медленно спросил: „Кто дает гарантии?“ — „Правительство Великобритании“. — „Вы получите деньги“».
Во многом такой рассказ — вымысел. По всей вероятности, премьер-министр заранее обсудил вопрос с Лайонелом, поэтому решение пришлось принимать не за долю секунды (сам Дизраэли позже рассказывал принцу Уэльскому, что у Ротшильдов было «четыре раза по двадцать часов на то, чтобы решиться»). По оговоренным условиям деньги выдавались в долг правительству Великобритании — чтобы оно предоставило их в распоряжение правительства Египта (начиная с 1 млн ф. ст. 1 декабря, остальное в январе) — в обмен на комиссию в 2,5 %. Кроме того, правительство выплачивало 5 % годовых до возвращения долга (хотя фактически эта выплата перешла на хедива, который должен был платить 5 % казначейству до тех пор, пока акции вновь не начали приносить дивиденды). 25 ноября генеральный консул Великобритании генерал Стэнтон и министр финансов Египта подписали контракт; а через четыре дня Лайонел телеграфировал египетскому правительству: начиная с 1 декабря в его распоряжении будет 2 млн ф. ст. (вдвое больше, чем первоначальная сумма), еще миллион поступит в его распоряжение 15 декабря и последний миллион — 1 января 1876 г. К 5 января банк «Н. М. Ротшильд и сыновья» выплатил всю требуемую сумму (3 млн 976 тысяч 582 фунта 2 шиллинга 6 пенсов), и большая часть поступила напрямую кредиторам египетского правительства
[167]. 21 февраля парламент проголосовал за выплату 4 млн 080 тысяч ф. ст. (основная сумма была размещена в виде 3,5 %-ных казначейских облигаций), и заем был возмещен из доходов, поступивших в марте, вместе с комиссионными в размере 99 414 ф. ст. Наконец, причитающиеся проценты (52 485 ф. ст.) были выплачены 2 июня.
Об этой беспрецедентной операции сохранилось два отчета. Первый принадлежит Дизраэли, который писал о ходе операции королеве Виктории в Балморал. Владение акциями, писал он, «даст обладателю огромное, чтобы не сказать господствующее, влияние на управление каналом. Для авторитета и власти ее величества жизненно важно в этот критический момент, чтобы канал принадлежал Англии». После успеха он торжествовал и с радостью делил славу с Лайонелом:
«Дело только что решилось: он ваш, мадам. Мы превзошли французов, хотя они очень старались, предлагая займы по ростовщическим ставкам и на условиях, которые практически позволяли им управлять Египтом.
