Несомненно, в вопросах перевооружения Ротшильды преследовали и собственные экономические интересы. В 1888 г. Лондонский дом выпустил на 225 тысяч ф. ст. акций компании по строительству военных кораблей (Naval Constructions and Armaments Company), а позже выпустил на 1,9 млн ф. ст. акций и облигаций для финансирования слияния оружейной компании Максима с компанией Норденфельта. Операция стала одной из первых, которую Ротшильды провели совместно с Эрнестом Касселем, и ознаменовала собой начало длительного периода их прямого участия; Натти оставил у себя значительный пакет в новой компании Максима — Норденфельта и оказывал прямое влияние на управление компанией. Важность этого шага в том, что главным продуктом компании Максима — Норденфельта был знаменитый пулемет, косивший противников британской имперской экспансии от Судана до земли матабеле. Хилэр Беллок считал пулемет «максим» главным средством европейской гегемонии («Что бы ни случилось, у нас есть пулемет „максим“, а у них его нет»)
[217]. И в 1897 г., когда Кассель и Ротшильды финансировали поглощение этой компании братьями Виккерс (наряду с Naval Constructions and Armaments Company), они таким образом реагировали на рост судостроения в Великобритании, основанный на имперской политике. Натти рано осознал всю важность укрепления флота: в 1888 г. он пробовал отвлечь от флота будущего первого морского лорда (начальника Главного морского штаба) «Джекки» Фишера — тогда еще капитана, возглавлявшего артиллерийско-технический и торпедный отдел, — уговаривая его перейти в оружейную компанию Уитуорта. Он оставался горячим сторонником судостроения, даже когда стало очевидно, что расходы, скорее всего, приведут к повышению налогов.
И австрийские Ротшильды проявляли интерес к военной промышленности. В дополнение к своим железнодорожным акциям они сохранили значительный пакет металлургического завода в Витковице, где производили чугун и сталь для австрийского ВМФ, а позже пули для австрийской армии. Любопытно мнение тогдашнего директора завода Пауля Купельвайзера. Он считал, что Альберт не испытывает «ни малейшего интереса к промышленным мощностям, которыми владеет его дом. Судя по всему, он считает их скорее неприятной обязанностью». Когда Купельвайзер попросил 400 тысяч гульденов на производство металлической обшивки, Альберт ответил, что «за 400 тысяч гульденов он предпочитает купить себе [загородную] недвижимость». Образовав компанию с Максом фон Гутманом (не только в Витковице, но и в других промышленных предприятиях, где у Венского дома имелись акции), Альберт, очевидно, хотел делегировать им ответственность. Тем не менее факт его продолжительного участия столь же достоин внимания, сколь и его личная незаинтересованность. Если империализм конца XIX в. имел свой «военно-промышленный комплекс», Ротшильды безусловно были его частью.
Однако здесь прослеживается парадокс: рост военных расходов имел политические последствия, отнюдь не благоприятные для богатой элиты, к которой принадлежали и Ротшильды.
Примерно до 1890 г. расходы на строительство империи оставались сравнительно низкими. Экспедиции вроде той, что была послана в Египет Гладстоном в 1882 г., финансировались малыми средствами. Военные бюджеты великих держав в начале 1890-х гг. были ненамного выше, чем в начале 1870-х гг. Как показывает таблица 13 а, все изменилось за два десятилетия до 1914 г. Если взять Великобританию, Францию и Россию вместе, общие военные расходы (в пересчете на фунты стерлингов) выросли на 57 %. Для Германии и Австрии рост был еще выше — около 160 %.
Даже сделав скидку на значительный экономический рост, который переживали экономики большинства стран в тот период, такие цифры представляют ощутимый рост «военного бремени» для всех великих держав. Как показано в таблице 13 б, расходы на оборону в Великобритании, Франции, России, Германии и Италии также выросли по отношению к экономике в целом с 2–3 % от чистого продукта страны (национального дохода) до 1893 г. до 3–5 % к 1913 г. Австро-Венгрия является исключением, потому что в высшей степени децентрализованная система удерживала «общий» австро-венгерский оборонный бюджет на относительно низком уровне.
Таблица 13 а
Военные расходы великих держав, 1890–1913, млн ф. ст.
Источник: Hobson, «Wary Titan». P. 464f.
Таблица 13 б
Расходы на оборону в процентах от национального дохода, 1873–1913
Источник: см. таблицу 13 а.
Финансирование возросших расходов стало одной из центральных политических проблем того периода. Символично, что именно рост военных расходов вызвал и отставку Рэндольфа Черчилля с поста министра финансов в 1886 г., и отставку Гладстона с поста премьер-министра в 1894 г. Они, первыми из многих политиков, стали жертвами нового военно-финансового комплекса.
Проблема финансирования растущих военных расходов дополнялась растущими государственными расходами в целом. И на национальном, и на местном уровнях — а также на региональном уровне в таких федеральных образованиях, как Германия и Австрия, — в 1890-е гг. наступил конец эпохи «государства — „ночного сторожа“», которая в большинстве европейских стран характеризовалась ограничением государственного вмешательства в экономику. Для того чтобы умиротворить влиятельные (или потенциально опасные) политические группировки или увеличить «национальную продуктивность», государствам приходилось все больше расходовать на городскую инфраструктуру, образование, уход за больными, бедными и пожилыми людьми. Хотя по современным меркам суммы, которые тратились на эти цели, оставались маленькими, рост расходов в целом опережал совокупный экономический рост. Имелись два пути, которыми можно было достичь увеличения таких расходов, и у каждого имелись глубокие политические последствия.
Одним способом повысить государственные доходы было, конечно, повышение налогов. Оставался важный вопрос о том, увеличивать ли косвенное налогообложение (главным образом в виде таможенных пошлин и акцизных сборов на товары потребления, от хлеба до пива) или прямое (например, налог на высокие доходы или на наследство). В Великобритании, где с протекционизмом порвали решительнее, чем в других странах, налоги на импортные продукты питания отвергал электорат, несмотря на попытки Чемберлена и других обосновать рост тарифов с империалистической точки зрения. Это неизбежно накладывало дополнительное бремя на богачей, в число которых, разумеется, входили и Ротшильды. Именно в этом заключается разгадка политической маргинализации Натти в период примерно около 1905 г. С одной стороны, он решительно поддерживал рост расходов на ВМФ; с другой стороны, ему не хотелось за них платить. В марте 1909 г. он выразил свою по сути несостоятельную позицию в речи для «Института директоров» и Комитета обороны военно-морских и сухопутных войск лондонской Торговой палаты: «В настоящее время нам угрожают резким увеличением налогов. Он [Натти] не знает, будут ли доходы соответствовать ожиданиям, но подразумевались большие расходы, и он понимает, что они будут только расти… все согласны, что флот необходимо поддерживать в наивысшем состоянии боевой готовности (одобрительные возгласы). В связи с этим тяжкое бремя возляжет на все общество, и институт такого рода может донести свою точку зрения до канцлера казначейства, чтобы налогообложение не повредило коммерческим договоренностям страны более необходимого (одобрительные возгласы)».
