Операцию по обнаружению и ограблению этих коллекций возглавил Альфред Розенберг, автор «расовой теории» и «заместитель фюрера по полному духовному и философскому развитию НСДАП». Он заявлял, что «Ротшильды — враждебная еврейская семья, и все их махинации по спасению их собственности не должны нас задевать». В течение очень короткого промежутка времени он захватил 203 частные коллекции, в том числе большинство из вышеперечисленных: всего 21 903 предмета. Их поместили на хранение в галерее Же-де-Пом, а в ноябре 1940 г. туда прибыл Геринг в качестве «покупателя» от имени Гитлера. Часть избранных произведений рейхсмаршал украл для себя лично, в том числе картины голландских и французских мастеров из коллекции Эдуарда и «Мадонну» Мемлинга для своей жены. Но самые ценные картины, принадлежавшие Ротшильдам, — «Астронома» Вермеера, «Мадам де Помпадур» Буше и еще тридцать шедевров, в том числе портреты кисти Хальса и Рембрандта, — он отложил для Гитлера. Естественно, их не «купили» в привычном смысле слова: оценочная стоимость картин, которые Геринг отобрал для себя и своего хозяина, оказалась низкой до нелепости
[250]. С такими же целями Геринг приезжал в феврале и марте 1941 г. Среди прочего он приобрел принадлежавшую Ротшильдам мраморную группу на сюжет (весьма уместный) «Похищения Европы», которую перевез в свое охотничье имение «Каринхалл» в псевдонордическом стиле. 20 марта Розенберг доложил, что задание выполнено: он отправил поезд, груженный награбленными сокровищами, в баварский замок Нойшванштайн. После войны, когда внимательно изучали документы его штаба, оказалось, что Ротшильды стали самыми крупными единичными владельцами, которых ограбили нацисты: всего 3978 произведений, вывезенных из девяти разных мест, признали принадлежащими членам этой семьи. Вишистским властям не так повезло, хотя они нашли коллекцию Мориса в Тарбе (оцененную в 350 млн франков) и автомобиль с картинами, принадлежавшими Роберту, Морису и Эжену.
По мере того как война близилась к завершению, большинство украденных произведений находили наступающие армии союзников, хотя несколько произведений — например, картину Ватто и группу «Похищение Европы», увезенную Герингом, — так и не нашли. «Мадонну» Мемлинга Геринг предлагал в качестве взятки американцам, взявшим его в плен. Но могло быть утеряно гораздо больше. Только вмешательство Кальтенбруннера, начальника Главного управления имперской безопасности СС, помешало фанатику, гауляйтеру Верхнего Дуная, взорвать соляные шахты в Альтаусзе (к юго-востоку от Зальцбурга), чтобы спрятанные там картины не вернулись к «международному еврейству».
Если бы летом 1940 г., когда Великобритания находилась в самом уязвимом положении, Гитлеру удалось успешно провести операцию «Морской лев», такая же судьба могла постигнуть английских Ротшильдов и оставшиеся у них частные коллекции. Скорее всего, их участь была бы даже печальнее, так как после захвата Великобритании окончательный разгром Германии стал бы гораздо более труднодостижимой задачей. Операция «Морской лев» провалилась, и Ротшильды выжили — впрочем, выжили не все. Из представителей пятого поколения английских Ротшильдов только Энтони дожил до победы союзников. Он служил рядовым в отряде местной самообороны. Чарльз и Уолтер умерли до начала войны, а Лайонел скончался в 1942 г. Следующее поколение воевало, ему было не до банка. Другие представители семьи были еще молоды, особенно Лео, второй сын Лайонела (он родился в 1927 г.), и Ивлин, сын Энтони Ивлина (который родился в 1931 г.). С 1940 по 1943 г. они жили в Америке. Старший сын Лайонела Эдмунд отказался следовать примеру своего отца в годы Первой мировой войны, то есть пересиживать войну на Сент-Суизин-Лейн. Будучи офицером-артиллеристом в добровольческой части Бакингемшира, он служил в Британском экспедиционном корпусе во Франции, едва избежал плена в Шербуре, а впоследствии сражался в Северной Африке и Италии в составе 77-го пехотного полка. Виктор начал войну в коммерческом отделе МИ-5, позже участвовал в утилизации бомб (за что был награжден медалью Георга) и служил в личной охране премьер-министра. Там он познакомился с Черчиллем и его личным секретарем Джоком Колвиллом; возможно, именно поэтому ему поручили в высшей степени щекотливое расследование смерти главы польского правительства генерала Владислава Сикорского в июле 1943 г. Отношения Ротшильдов с Черчиллем укрепились в 1945 г., когда Джимми стал помощником министра снабжения (хотя его карьера в министерстве оказалась очень короткой).
Однако все это почти не имело непосредственного отношения к семейной компании. Вторая мировая война в еще большей степени, чем Первая, финансировалась способами, которые оставляли мало места для традиционной роли Ротшильдов. Средства, необходимые для ведения войны, уже не нужно было добывать банкирам и держателям облигаций; забрезжил рассвет новой кейнсианской эпохи, когда государства управляли экономической жизнью более непосредственно, контролируя ассигнования скудных движущих сил производства, манипулируя уровнем совокупного спроса и обращаясь с деньгами скорее как с удобным средством государственных расчетов. В ту эпоху компания, в которой Энтони председательствовал в годы войны, казалась анахронизмом. Нью-Корт почти опустел. Больше половины клерков и все текущие записи перевели в Тринг, боясь налетов немецко-фашистской авиации. Других — мужчин помоложе, таких как Пейлин, — призвали в армию. Остались лишь несколько старых служащих, таких как Филип Хойленд; в качестве бомбоубежища они использовали подвал. Им крупно повезло, что компания избежала серьезного ущерба, когда во время бомбежки Сити 10 мая 1941 г. в здание попали зажигательные бомбы. В тот день разбомбили расположенное рядом здание Солтерс-Холл, а Нью-Корт очутился буквально «в огненном кольце». Другие объекты недвижимости, принадлежащие Ротшильдам, были реквизированы для военных нужд. Аффинажный цех при Королевском монетном дворе превратили в цех по производству артиллерийских снарядов. Эксбери передали ВМФ (и временно переименовали в корабль «Мастодонт»). А дом Чарльза и Рожики в Эштон-Уолд был передан для нужд Красного Креста и службы артиллерийско-технического снабжения. Конечно, те здания были несколько повреждены, и не все в результате вражеских действий. В романе Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед» подобный ущерб служит символом угасания старой католической аристократии. Когда сестра Виктора Мириам, прежде чем уехать на военные работы в Блетчли, думала о печальной судьбе парка в Эштоне, ей казалось, что и ее семья тоже исчезает: «Холокост; война; смерть моих родителей; конец парка. Кажется, все утратило смысл».
Два члена семьи умерли вследствие нацистского геноцида. Тетя, на которую ссылался Виктор в своей речи в палате лордов в 1946 г., старшая сестра его матери Аранкой, погибла в Бухенвальде. Второй жертвой стала жена Филиппа Лили, которая проживала отдельно от него. «С какой стати немцам причинять мне вред? — спрашивала она его в 1940 г. — Я из старой французской католической семьи». Несмотря на то что она вернула себе титул и звалась графиней де Шамбур, в июле 1944 г. ее арестовало гестапо. Ее отправили с последним транспортом в Равенсбрюк, где, как позже передали мужу, зверски убили. Самая черная ирония судьбы заключалась в том, что единственным человеком по фамилии Ротшильд, которого убили нацисты, была нееврейка, которая ранее отказалась носить фамилию мужа.
