– Там мы обо всем договорились, – сказала тетушка, взяв ее руки в свои. – Пиши мне хоть каждый день…
– Непременно буду писать…
– Ты девушка редкого ума и характера… Мне с тобой интересно.
– А вы лучшая тетушка, о какой можно мечтать… Если бы у меня была такая, как вы, ни за что бы не стала воровкой, – говорили Агата, но глаза ее искали кого-то в начале перрона.
– Не волнуйся, дорогая, он придет…
В самом деле, Пушкин появился. Задержался в картинной мастерской, где никак не мог выбрать один из четырех портретов. Каждый хотелось оставить себе. Все-таки он нес небольшой прямоугольный сверток. Подойдя к вагону, сдержанно поклонился дамам.
– Прошу простить, задержался во 2-м Тверском участке, – сказал он, старательно разглядывая колеса. – Пристав Ермолов отзывается о вас, мадемуазель Керн, и вашем участии в деле Тимашева превосходным образом… Это вам… В качестве награды…
Он протянул сверток. Агата взяла, но не стала разворачивать.
– Благодарю…
– Ничего существенного. Карандашный эскиз. Сделали рамку. Сегодня забрал…
Видя, в каком волнении племянник, Агата Кристофоровна подалась назад. Чтобы не мешать.
– Благодарю… – повторила Агата. Она не знала, что сказать. На перроне ей было ветрено до слез.
– И вот еще что… – Пушкин вынул блокнот и быстро записал карандашом в серебряном футлярчике. – Если окажетесь в Петербурге в трудной ситуации, дайте знать Ванзарову. Он поможет… Да вы его вспомните…
Агата засунула вырванный листок в варежку.
– Благодарю вас…
Наблюдать мелодраматическую сцену Агата Кристофоровна больше не могла. Она вмешалась.
– Мой милый, – сказала она, потормошив Пушкина за рукав. – Имей совесть. Мы же дамы. И мы умираем от любопытства. Что с Тимашевой?
В любом другом случае Пушкин рта бы не открыл. Но тетушка с Агатой были и свидетельницами и участницами событий.
– Настасья была задушена в номере «Лоскутной» еще третьего января, – сказал он.
– Ты хотел сказать Прасковья, – поправила тетушка.
Пушкин обратился к Агате:
– Вам не показалось странным, что компаньонка азартно делала ставки, а Настасья не выказывала интереса к игре?
– Немного… – ответила она.
– Вы, тетя, заметили, что Настасья ведет себя по-разному с вами?
– Думала, характер у нее вздорный и переменчивый…
– Я тоже так думал, – сказал Пушкин. – Только характер не меняется. Это константа, постоянная. Ничто не может поменять формулу характера. Если одна барышня ведет себя как два разных человека – это два разных человека…
Агата не хотела верить, что какие-то девчонки провели ее, опытную воровку.
– Но это невозможно! – заявила она.
Паровоз дал гудок. Осталось мало времени.
– Только кажется. На самом деле – проще простого, – ответил Пушкин. – Настасья и Прасковья так похожи, что стоит им поменять платья и прически, как они меняются персонами. В глазах других. Для рулетки разумный ход: играла Прасковья, Настасья смотрела. Шутка понравилась. Они решили разыграть мадам Львову…
– Обманщицы! – фыркнула Агата Кристофоровна…
– …потом мадам Терновскую. Потом вас, Агата, и даже меня. Настасье понравилось гулять по Москве в одежде прислуги. Когда Прасковья в платье и прическе Настасьи узнала про наследство, игра изменилась. Она поверила, что может получить все.
– Но без Завадской у нее ничего бы не вышло!
– Вы правы, тетя… Полина Васильевна договорилась с Прасковьей, вероятно еще в Висбадене, описав, какое будущее ее ждет: она станет Тимашевой. Знаете, Агата, что было в краденом ридикюле?
– Ключ, – ответил она. – Я же пощупала, прежде чем отдать… Старая привычка.
– Ключ… Только не от номера, а от дома Терновской… Завадская отдала ей якобы на хранение. Чтобы потом использовать. Когда настанет момент. Но для начала Прасковья должна была помочь убить Тимашева. Ну и саму Настасью. Прасковье повезло: у Тимашева не выдержало сердце, а Настасья…
– Царапина на лице! – вскрикнула Агата.
Пушкин кивнул.
– Когда Завадская душила Настасью подушкой, Прасковья держала руки. Случайно получила рану… Она не знала, что должна умереть в особняке. В черном платье… При ней будет найден ключ от дома Терновской. Чтобы окончательно запутать полицию… Все должно было достаться дочери Завадской, Агапе…
– Прасковья призналась? – спросила тетушка.
– Сегодня написала признательное показание, – ответил Пушкин.
– Все понимаю, одного не пойму: откуда Полина узнала секрет рулетки, – сказала Агата Кристофоровна.
На это Пушкину нечего было ответить.
Проводник просил отъезжающих зайти в вагон. Агата нежно обнялась с тетушкой. Она ждала, что Пушкин сделает движение, чтобы поцеловать ей руку. Чиновник сыска не шевельнулся. Агата поднялась по лесенке в тамбур вагона, помахала тетушке.
– Прощайте, Агата Кристофоровна…
– До свидания, моя милая! Еще увидимся! – Тетушка метнула взгляд в того, в кого следовало метнуть не только взгляд. Пушкин старательно рассматривал трубу паровоза.
Взявшись за поручни, проводник закрыл проем двери. Поезд дернулся и стал набирать ход. Тетушка еще шла по перрону, махая на прощанье. Она вернулась и взяла Пушкина под руку.
– А теперь, мой милый Пи, признайся честно: как ты понял, что Настасья – это Прасковья?
Говорить об этом Пушкину не хотелось. Но тетушка так вцепилась в его руку и душу, что пришлось уступить.
– Настасья терпеть меня не могла, а Прасковья… проявляла откровенный интерес, – ответил он. – Когда Настасья резко переменилась, логика подсказала причину… Вы же сами учили меня разгадывать ребусы: картинка может иметь много смыслов. Красивые барышни – как картинка ребуса. Никогда нельзя быть уверенным, что она означает…
Агата Кристофоровна долго не находила, что ответить. Они шли молча. Наконец тетушка не вынесла тягостного молчания:
– Знаешь, мой милый… Ты хоть большой умник, но какой ты дурак…
1864 ГОД, ОКТЯБРЬ
Дорогая сестра! Только тебе, как единственному родному сердцу, хочу рассказать всю правду. Ты должна знать: что бы тебе ни говорили о том, что случилось год назад в Висбадене, это ложь. От начала и до конца. Вот что тогда произошло…
В тот день Амалия прибежала ко мне и сообщила ужасную новость: она проиграла все деньги приданого. Не осталось ни копейки. Семья разорена… В полном отчаянии я бросилась к рулетке. И, конечно, тут же спустила несколько франков, которые были у меня. Напротив меня играл какой-то русский господин с желчным и нездоровым лицом. И что ты думаешь? Он выиграл 30 000 франков! В полном отчаянии я решилась пойти за ним в гостиницу, умолять, чтобы он отдал свой выигрыш. А если откажется – убить. У меня как раз был твой пистоль… Я плохо понимала, что делаю… За этим господином я шла до самой гостиницы и поднялась за ним по лестнице. Он вошел в номер, я видела, какой… Оставалось только решиться… Я поняла, что не смогу просить. Но смогу убить. Пистоль уже был в моей руке. Но тут кто-то тронул мою руку… Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял невысокий пожилой господин в гражданском сюртуке, но с выправкой прусского офицера, которую не спрячешь. Он предостерегающе поднял руку:
