Под 1515 г. в описи Царского архива отмечен «приезд к Москве дацкого гонца Сидорика; и отпуск его с Москвы х королю». Об этом гонце упоминается в грамоте Василия III Христиану II от 1 июня 1516 г., из которой следует, что выехал «Сидорик» в Копенгаген вместе с послом к императору Дмитрием Загряжским
[113]. Сидору в Москве приглянулась русская женщина, и посланник попросил в письме королю, чтобы он походатайствовал за него перед великим князем. Ответ московского государя был категоричен: «…писал еси к нам в своей грамоте… чтоб нам для тебя, брата нашего, отпустити жену Сидорову, которую он понял в нашем государстве. Ино у нас во всех наших государствах того обычая нет, что нам в неволю свободных людей дава ти… и нам тое жонки твоему человеку Сидору в неволю отпустити непригоже»
[114]. Этим поступком государь показал, что не может позволить православной женщине отправиться в «неправедную» страну к еретикам. В его представлении жизнь в «латынянском» государстве и означала неволю. В этом же послании государь сообщил, что в Ивангороде по просьбе короля отданы в учение русской грамоте и языку молодые датчане, входившие в посольство фан Кохрана («мы тех твоих ро бят устроили в своих государствех, чтобы им скорее грамоте научитися, и призор бы им бол ши был»)
[115].
Красновосковая печать Василия III на верительной грамоте к датскому королю Христиану II, 1515 г. Rigsarkivet (Копенгаген)
Наконец, к августу 1516 г. с участием датского посла магистра Дэвида были согласованы все пункты договора, и 9-го числа того же месяца в Копенгаген отправился дьяк Некрас Харламов
[116] с ратифицированной (скрепленной золотой печатью) пергаменной грамотой
[117].
На первый взгляд, общие положения русского варианта договора предусматривали взаимную помощь друг другу («где будет тебе, брату нашему Кристерну королю, надобе наша помочь на твоих неприятелей, и нам тебе помогати, где будет мочно, а где будет нам надобе твоя помочь на наших неприятелей, и тебе нам помогати, где будет тебе мочно»)
[118]. Россия обещала помогать «в правду, без хитрости» в борьбе со шведами, а датчане должны были участвовать в помощи против поляков и литовцев. Но далее в договоре была прописан весьма интересный пункт, который касался только совместных дел против Польши и Литвы. В случае начала боевых действий русскими войсками король должен был либо сам выступить в поход, либо послать своих «князей и воевод», и «делати тебе то дело с нами заодин». А если Христиан II пойдет войной на Сигизмунда, то русские войска должны помогать ему в этом. В этих отношениях достаточно очевидно вскрылись военно-политические планы Дании и России. Первая была готова дать обещания оказывать помощь в войне с Польшей и Литвой, лишь бы Василий III пошел против Швеции (с чего это вдруг датский король должен был воевать с поляками, если основным противником были шведы?). Вторая соглашалась помогать в борьбе со шведами, только бы Христиан II отвлек на себя «недруга» Сигизмунда. Но, по сути, московский государь даже не планировал нарушения 60-летнего перемирия со Швецией, утвержденного 9 мая 1513 г.
Список русско-датского союзного договора 1516 г. Rigsarkivet (Копенгаген)
Обещание Василия III о торговле было исполнено почти через год в жалованной грамоте датским торговым людям
[119]. Датские купцы получили разрешение торговать в Новгороде и Ивангороде, им выделялись земельные участки для строительства пакгаузов («дворов») и церковь. Торговля с Россией была выгодна: Дания могла напрямую, минуя посредничество Ганзейского союза, закупать воск, лен, смолу, коноплю, пеньку. Пожалования русского государя фактически подрывали торговлю ганзейцев, поскольку датчане оказывались в более выгодных условиях. Как отметила А. Л. Хорошкевич, подобная «грамота купечеству целой страны давалась еще один раз — в 1618 г. — шведскому»
[120].
Выполнение условий военной помощи друг другу в войне против «врагов альянса» изначально было невозможным. Для России главным врагом было Великое княжество Литовское, а для Дании — Швеция. Поэтому каждая из сторон пыталась выжать из договора максимальную пользу для себя. Василию III невыгодно было нарушать мирный договор со Швецией в то время, когда на русско-литовском фронте велись боевые действия. Король Христиан II, в свою очередь, не имел возможности вести войну против Литвы, поскольку был связан с королем Сигизмундом Виленским трактатом от 8 июня 1516 г., который содержал в себе общие выражения искренней дружбы между правителями
[121]. Польский король, в свою очередь, обещал не помогать Швеции припасами и военной продукцией. Параллельно с этим великий магистр Тевтонского Ордена Альбрехт, двоюродный брат зятя датского короля, заверил своего родственника в готовности заключить договор.
