– Кершгерид.
«Вот как! Оказывается они были братьями-близнецами… Но почему Гавриель мне об этом ничего не сказал? Или он тоже не знал?»
– А кто двое других?
– Габер Руд
[23] и его «тень» Бруно Йонк.
– Тень? – переспросила удивленная Валерия, впервые вмешавшись в разговор.
– Да, моя супруга и госпожа, – поворачиваясь к ней, чуть склонил голову Конрад. – Именно «тень», но что это означает, я не знаю. Так он назван в нашей семейной хронике. К сожалению, спросить об этом моего прадеда уже не удастся, а больше никто об этом, насколько мне известно, ничего не знает. Но, может быть, Карл, нам следует постучать в дверь? – спросил он, прерывая объяснение и снова поворачиваясь к Карлу. – Видя нас стоящими напротив их дома, домочадцы, кажется, начали беспокоиться.
Однако стучать не пришлось. Дверь открылась сама, и на пороге дома появилась девушка в белом кружевном чепце и таком же фартуке, надетом поверх платья из темно-зеленого бархата, украшенного серебряным шитьем. На служанку она не походила, хотя возрастом за таковую вполне могла сойти.
– Доброго дня, господа – сказала она, спустившись по невысокой лестнице и подойдя к ним ближе. – Моему отцу показалось, что вы кого-то разыскиваете, и он послал меня спросить, не нуждаетесь ли вы в какой-либо помощи?
– Доброе утро, сударыня, – улыбнулся Карл. – Мы действительно кое-кого разыскивали, но, думается, уже нашли. Вы ведь принадлежите к славному семейству Ругеров, не так ли?
– Да, господин, – девушка смутилась и отвела в сторону взгляд фиалковых глаз. – Я Мина Ругер, мой господин, и прихожусь дочерью Гвидо Ругеру-младшему.
– Великолепно! – кивнул Карл, рассматривая девушку, настолько сильно напомнившую ему Магду Ругер, что сомнений в их родстве и быть не могло. – А кто, простите мне мою неосведомленность, является ныне главой торгового дома Ругеров?
– Элиас Ругер, господин, – с удивлением в голосе ответила девушка. И то сказать, кто же в Линде, а значит, и во всей ойкумене, мог не знать про мастера Элиаса Ругера?
– Надеюсь, мастер Элиас пребывает в здравии и довольстве? – спросил Карл, стараясь соблюдать полную серьезность. – Дела его благополучны, и торговля процветает?
– Да, господин, – видимо, девушка не знала уже, о чем и думать. Стоящие перед ней люди по всем признакам были важными господами, но зачем они пожаловали в дом Ругеров, все еще оставалось для нее загадкой.
– Прекрасно, – снова улыбнулся Карл. – Не могли бы вы, сударыня, передать мастеру Элиасу, что некие знатные путешественники хотели бы иметь с ним приватный разговор.
– Да, господин, но… – девушка была явно смущена, – в этот час дедушка обычно разбирает с отцом торговые книги…
– И вы боитесь, что он не сможет нас принять? – подсказал Карл.
– Да… нет, то есть…
– А вы скажите ему, что одна из посетительниц, которая желает с ним переговорить, путешествующая инкогнито принцесса крови.
При этом известии глаза Мины чуть не вылезли из орбит, и не в силах сказать в ответ что-либо вразумительное, она только пискнула, зажала рот белой ладошкой и опрометью бросилась обратно в дом. Впрочем, к чести девушки, опомнилась она раньше, чем добежала до лестницы. Внезапно остановившись на бегу, она резко развернулась, от чего колыхнулись ее тяжелые юбки, и снова побежала, но теперь уже, возвращаясь к Карлу и его спутникам.
– Ох! – выдохнула она, останавливаясь перед ними. – Простите мою невежливость, добрые господа. Пожалуйте в дом, а я сейчас же передам ваши слова дедушке.
8
Элиас Ругер был грузным человеком в том возрасте, когда старость уже подступает к мужчине вплотную, и только он волен решать, считать ли себя все еще «зрелым мужчиной», или все-таки уже стариком. Но, очевидно, глава торгового дома Ругеров имел на этот счет ясное и однозначное мнение. Поэтому, хотя борода его и была бела, глаза мастера Элиаса были полны воли и энергии, и спину он держал прямо, как и подобает человеку, которого не успело – или просто не смогло – «согнуть» безжалостное время.
Он вышел им навстречу из рабочего кабинета, высокий, осанистый, в тяжелом, подбитом и отделанном по краям куньим мехом шарлаховом шаубе
[24], украшенном объемным орнаментом из серебряного шнура. Сопровождал его еще один представительный и богато одетый мужчина – по-видимому, отец Мины. В бороде Гвидо-младшего тоже пробилась уже седина, но был он все-таки много моложе главы дома Ругеров.
– Рад приветствовать вас, дамы и кавалеры, в моем скромном доме, – сказал мастер Элиас, остановившись в трех шагах от Карла и отвесив церемонный, но не умаляющий собственного достоинства поклон. – Это большая честь для меня, – продолжил он, очевидно, решая между тем, которая из двух, представших перед его взором блистательных дам, является принцессой.
– Прошу вас, ваша светлость, – продолжил он через мгновение, опередив тем самым Карла, уже решившего было вмешаться и представить хозяину дома Дебору. Однако этого не потребовалось. Мастер Элиас уже склонялся во втором, гораздо более низком поклоне именно перед ней. – Пройдемте в гостиную, ваша светлость, господа! Там я полагаю, нам будет гораздо удобнее, чем в моей пыльной рабочей комнате.
«Он видел Дебору раньше, или это чутье талантливого негоцианта? Любопытно», – Карл церемонно подал руку Деборе и повел ее за показывающим дорогу Элиасом Ругером, приходящимся ему, судя по всему, племянником. Пусть и сводным. Во всяком случае, характерная лепка лица и цвет глаз указывали как будто на близкое родство именно с Гвидо, который, надо полагать, в свое время – пока был жив – звался Старшим.
– Итак, – сказал почтенный негоциант, когда все расселись в просторной, на диво хорошо и со вкусом отделанной и обставленной комнате, служившей в этом доме гостиной, как назвал ее мастер Элиас, следуя, вероятно, поморской традиции, или приемным залом, как, наверняка, называли бы ее в Загорье. – Каким богам я должен принести жертвы за случай, приведший в мою скромную обитель принцессу из дома Вольх?
– Мы просто путешествуем, – мягко остановила его несколько излишне напыщенную речь Дебора. – И я попросила моего жениха, – она положила обтянутые лайкой пальцы на руку Карла, как бы представляя его хозяину дома, – чтобы он показал мне свой родной город.
– Вот как? – поднял в удивлении брови Элиас. – Но… Прошу прощения, добрый господин, я, кажется, стал несколько глуховат. Как вы сказали, ваша светлость, вас зовут?
«Умен!» – отметил Карл, который, как и все остальные его спутники, хозяевам дома представиться «не успел».
