– Куда теперь? – с любопытством, которого даже не подумала скрывать, спросила Дебора. – Новый Город или Сдом?
– Сдом, разумеется, – ответил Карл, по достоинству оценивший как ход ее мысли, так и то, что сказанные им по поводу ее брата и короны Гароссы слова Дебора окончательно перестала воспринимать, как простую фигуру речи.
«Ты права, милая, – согласился Карл. – Зачем же и быть кавалером, если бросать слова на ветер».
– Сдом, – задумчиво повторила за ним Виктория. – Опасное место, даже если Клавдии там уже нет, а Даниил не ведает о ваших планах.
– Вы правы, графиня, – Карл и сам понимал, что из всех возможных мест, которые он мог бы выбрать, Сдом – самое неприятное. Хуже могли быть только болота к западу от Орша. – Однако, во-первых, так надо. Вы уж поверьте мне на слово, графиня. А во-вторых, в Сдоме нас сейчас не ждут, да и пробудем мы там совсем недолго. Мне надо только проверить одну догадку да переговорить с Игнатием.
– С Игнатием?! – Едва ли не в ужасе воскликнула Анна и даже отступила на шаг.
– С ним, – кивнул Карл. – Но вы зря опасаетесь, сударыня. Мне он друг, а не враг, а вас любит, как собственную внучку. Просто обстоятельства иногда сильнее даже очень сильных людей.
– Любопытно, – возможно, Конраду было совершенно все равно, куда теперь идти, но он уловил нерв разговора и, судя по всему, решил перевести его в другое, более безопасное русло. – Признаться, никогда не бывал в Сдоме. Это правда, что они не любят оборотней?
– Все относительно, – с облегчением улыбнулся бану Карл. – Декларируемая политика иногда довольно далеко отстоит от повседневной практики.
– Я полагаю, – сказал он, обращаясь уже ко всем сразу, – что дверь должна открываться в подземельях княжеского замка. Там ведь настоящий лабиринт, не так ли, Август?
– Да… капитан, – очевидно, Август находился в затруднении. Он не знал, как должен теперь обращаться к Карлу. Ну, не дедушкой же его, в самом деле, называть!
– Тебе приходилось там бывать?
– Буквально пару раз, – развел руками Август. – Я сопровождал князя в поминальные дни.
– Так ты посещал усыпальницу? – Карл был приятно удивлен.
– Да!
– Ну вот и славно, – Карл улыбнулся своему капитану и хотел было перейти к следующему пункту плана, но вовремя вспомнил о том, что чувство неуверенности особенно болезненно как раз для сильных и уверенных в себе людей.
– Называй меня по имени, Август, – сказал он. – Я думаю, своему внуку и графу империи я это вполне могу позволить. Согласен?
– Да, Карл, – с видимым облегчением подтвердил Август.
– Отлично, – одобрительно улыбнулся Карл.
Удивительно, но этот странный квест сквозь двери Мотты внутренне ощущался Карлом точно так же, как охватывавшего его порой острое желание рисовать. Желание, силу, вдохновение, ведущее от штриха к штриху по полной неизведанного дороге созидания. Впрочем, где-то в глубине души зрело уже понимание того, что все, что он теперь делает, это в конечном итоге тот же рисунок, только настолько сложный, что грандиозность воплощаемой им в жизнь картины понять можно только потом, когда полотно будет завершено.
– Отлично! – сказал Карл. – Я полагаю лабиринт этот не самое посещаемое во дворце место, не так ли?
– Вы правы, Карл, – согласился Август. – Люди бывают в основном на верхнем уровне, где расположены склады, тюрьма и кухня. А вниз… Я, конечно, ничего не могу утверждать, но мне кажется, на нижние ярусы спускаются крайне редко.
– Отлично, – повторил Карл. – Вот там, дамы и кавалеры, вы нас и подождете.
– Кого вас? – чуть прищурился Конрад.
– Нас, Конрад, – усмехнулся Карл. – Вас, меня и Августа. В город мы пойдем втроем. Август знает его, как свой собственный карман. Меня там никто не ждет, а вас – не знает.
– А мы будем сидеть в это время в холодном темном каземате… – Как бы размышляя вслух, медленно продолжила его фразу Валерия.
– По-видимому, – согласился с ней Карл. – Впрочем, теперь у нас есть факелы и вино, так что ни темно, ни холодно вам там не будет. А ходить по такому городу, как Сдом, всей компанией… Согласитесь, Валерия, это было бы весьма опрометчиво, учитывая, как там любят меня, принцессу и наших волшебниц.
– Скажите, Карл, – неожиданно вмешалась в разговор Виктория. Настроение ее внезапно и без видимых причин изменилось, и объяснение этому могло быть только одно. Колдунья что-то «увидела», но увиденное ее не встревожило, а скорее заинтересовало. – Скажите, что вы надеетесь найти в усыпальнице Гавриила и Арины?
«Видела… Ну, на то она и видящая, чтобы „видеть”».
– Ничего, – ответил Карл. – Я полагаю, что их костей в саркофагах нет, но полагать и знать, в данном случае, не одно и то же.
– Четыре сотни лет… – задумчиво сказал Конрад. – А знаете, Карл, мне нравится ход ваших рассуждений. Четыреста и триста, я вас правильно понял?
То, что Конрад умен и великолепно образован, Карл знал и раньше. Бан не часто и немногим позволял приблизиться к себе достаточно близко, чтобы рассмотреть эти неглавные для аристократа, как полагали многие, черты своей личности. Однако Карл был одним из тех немногих, перед кем Конрад приоткрыл врата своего внутреннего пространства, и, даже если бы Людо не рассказал о нем много такого, что трудно узнать в короткий срок, все-таки за прошедшие месяцы, Карл и сам успел вполне оценить и недюжинный ум, и огромные знания Конрада Трира. Но только сейчас ему открылось нечто до поры скрытое за сдержанной манерой общения одного из наиболее влиятельных великих бояр Флоры. Конрад, оказывается, шел той же самой дорогой, что и он, и, даже не зная всех обстоятельств, не будучи центральной фигурой этого древнего заговора, пришел к тем же самым выводам.
– Вы правы, Конрад, – согласился Карл, перехватив сразу несколько заинтересованных взглядов, – именно в этом направлении я и думаю.
6
Он не ошибся. Эта дверь – кез, тет, аш… аметист, сапфир и топаз – открывалась в подземелье, но было ли это то самое место, о котором думал Карл, или какое-либо другое, предстояло еще выяснить. Впрочем, случай ли свел его когда-то с девушкой Феодорой, или это судьба, много лет спустя, привела к нему в отряд Августа Лешака? Какие боги и за что благоволили Карлу Ругеру из Линда, когда сенешаль князя Семи Островов послал следить за ним одного из лейтенантов княжеской дружины, выбрав из двух именно того, кто теперь, шесть месяцев спустя, после очередной погруженной во мрак лестницы и перед другой точно такой же, остановился и, покрутив носом туда-сюда, заявил, что помнит эту галерею, потому что именно она ведет к склепам усыпальницы Рудых?
– Спасибо, Август, – сделав буквально несколько шагов по выложенному красным, крошащимся от древности кирпичом коридору, Карл и сам почувствовал тот особый запах склепа, который здесь ли, или где-то еще, трудно спутать с каким-то другим.
