– Почему вы пришли? – спросил Карл, не оборачиваясь. Возможно, невежливо начинать так разговор, но Карл спросил, и Виктория его поняла.
«Ну, на то она и Видящая, не так ли?»
– Потому что вы позвали. – Естественно, Виктория имела в виду не то, что, оставив всех остальных спутников Карла, пировать на берегу священного озера принесенными из Сдома дарами Великого Мастера Кузнецов, она подошла сейчас к нему, а то, что случилось то ли несколько мгновений, то ли несколько дней назад в зале Врат.
– Вы услышали. – Карл не спрашивал, но Виктория снова поняла именно так, как следовало.
– Очень странное ощущение, – сказала она через мгновение, потребовавшееся, чтобы сесть рядом. – Не голос, не чужая мысль, вторгающаяся в твои мысли. Вы понимаете? – Она замолчала, но ненадолго. – Чистое знание, так, пожалуй. Просто вдруг узнаешь, что кто-то нуждается в твоей помощи. Не призыв и даже не зов.
– Как думаете, Виктория, – ее ответ был интересен сам по себе, но недостаточен, – кто-нибудь еще меня услышал?
– Несомненно, – неожиданно улыбнулась Виктория, и хотя Карл этой улыбки не увидел, он ее услышал и тут же представил так ярко, как только могло ее воссоздать его не знающее границ воображение. – Вы сделали это в первый раз?
– Да, – кивнул он. – И даже не знал, что сделал.
– Великолепно! – Еще шире улыбнулась Виктория, которая, как показалось Карлу, полна была сейчас чистого, почти детского восторга.
– Что именно? – спросил он, поражаясь и одновременно радуясь такой реакции.
– Неужели, вы еще не поняли, Карл? – Подняла в удивлении брови волшебница, не отпуская улыбки, делавшей ее еще прекраснее. – Вы же умный, Карл! Как так возможно, что вы не хотите понять такую очевидную вещь?
– Не знаю, – пожал он плечами. – В последнее время я начал сомневаться в остроте и живости своего ума.
– Постойте! – Нынешний разговор живо напомнил Карлу другой разговор, произошедший всего несколько дней назад, или это случилось намного раньше? Тогда он обсуждал с Мартом проблему рефлетов, и Карл раз за разом отказывался признать очевидное.
«Очевидное!»
Если посмотреть сейчас беспристрастно на то, как открывались в нем – все до одной – странные и чуждые людям способности к темным искусствам, следовало признать, что знание, осознание, понимание приходили лишь после того, как он воспользовался уже очередным темным Даром. Все это происходило как бы случайно, по надобности или без видимости таковой, но только не намеренно. И означать это могло только одно. И ведь он уже размышлял о такой возможности в Сдоме! И в Мотте думал о том же.
«Природная магия… Магия стихий…»
– Я понял, – сказал он молчаливо ожидавшей ответа Виктории. – Возможно, и даже, скорее всего, вы правы, Виктория. Ведь я никогда не умел пользоваться арканами, формулами или чем-то еще из этого ряда просто потому, что никогда этому не обучался. А не учился я магическому искусству только вследствие полного отсутствия у меня Дара. Во всяком случае, никто и никогда не нашел у меня даже искры такого таланта, какой есть у вас или у Анны. Я просто делаю что-то, когда обстоятельства меня принуждают, а почему и как, не знаю.
– Просто делаете…
– Я вам уже говорил, что я не бог, – усмехнулся Карл, припоминая давний уже разговор на эту тему.
– И вы можете это доказать? – усмехнулась в ответ Садовница.
– Несомненно, – в свою божественную сущность Карл не верил. Ее не принимали ни его разум, ни душа, ни художественное чувство. На вкус Карла в этом предположении не имелось самого главного, естественной гармонии между содержанием и формой. – Во всяком случае, я могу доказать это от противного.
– Отсутствие всемогущества или неведение о наличии оного, – Виктория, по-видимому, тоже помнила тот разговор в отеле ди Руже. – Увы, Карл, но это утверждение ничего не доказывает, потому что и само требует доказательства истинности.
– Из меня выйдет никудышный бог, – у него не осталось сил улыбаться, но он все-таки улыбнулся. – Однако я польщен, богом меня еще никто не называл. Вы первая.
– Это что-то меняет? – спросила, чуть нахмурившись, Виктория.
– Для меня ничего, – пожал он плечами. – А для вас?
– И для меня тоже, – все с той же чудной улыбкой в глазах и на губах сказала женщина. – Впрочем, у людей и зверей разные боги.
– В самом деле? – О таком Карл никогда не слышал. Если честно, ему вообще не приходило в голову, что у зверей могут быть свои боги.
– Да, – похоже, колдунья не шутила. – Только мы не персонализируем своих богов, Карл, как делают это люди и оборотни, и не даем им имена. Мы вообще с ними «не говорим», мы чувствуем их присутствие.
– Вы давно уже не зверь, – возразил Карл, обдумывая между тем слова дамы Садовницы.
– Возможно, – согласилась она. – Возможно, но тогда, кто я?
– Я полагаю, вы человек, – Ответил Карл с улыбкой. – Молодая красивая женщина, умная, наделенная Даром поразительной силы, и очень человечная… Я что-то пропустил?
– Человек… Вы, действительно, готовы признать меня человеком?
Слова Карла неожиданным образом не на шутку взволновали волшебницу. Улыбка сошла с ее губ, и она даже не попыталась скрыть своего настроения.
– А кем же я должен вас считать? – В свою очередь удивился Карл. – Волчицей?
– Человеком… – повторила вслух Виктория.
– Человеком, – подтвердил Карл. – Вы великолепная женщина, Виктория. Таковой я вас и полагаю.
– Вы говорите правду, – кивнула она. – Вероятно, так вы и думаете. Возможно, поэтому я откликнулась на ваш зов. И поэтому тоже, – поправилась она спустя мгновение.
– Так кто еще его услышал? – Вернулся к прежнему вопросу Карл. Обсуждать свою и ее сущность сейчас не хотелось, хотя кое-что из сказанного могло оказаться отнюдь небесполезным.
– Анна, – сразу же ответила Виктория. – Думаю, Конрад тоже. Про остальных не знаю, но предполагаю, что Дебора и Валерия способны услышать вас, Карл, даже «из-за края».
Она замолчала, и минуту или две они просто сидели, глядя друг на друга. Как ни мало было сказано, обоим было о чем подумать.
– Моя судьба, Карл, – сказала наконец волшебница, – наши с Анной судьбы связаны с твоей, Карл Ругер, неразрывной связью. Не знаю, в чем тут суть, какова причина, и не берусь толковать волю Хозяйки, но так есть. И знаете, Карл, мне это совершенно не мешает.
– Благодарю вас, графиня, – поклонился Карл, подтверждая принятые однажды обязательства. Он был серьезен сейчас, и не только потому, что вопросы доверия и взаимных обязательств – это и вообще вещи, требующие самого серьезного отношения: ну, а если имеешь дело с такой могучей чародейкой, как дама Садовница, тем более.
