В полночь он оставил убежище и, уверенно пройдя по лабиринту погруженного во мрак дворца – Тьма, как обычно, ни в чем не обманула его ожиданий, – подошел к «Золотым» господарским покоям. До смены караула оставалась еще почти целая стража, и поэтому, не слишком рискуя быть кем-то замеченным, Карл сначала убил двух стражников, охранявших вход на мужскую половину, а затем и тех двоих, что, опираясь на тяжелые боевые алебарды, стояли на часах у дверей опочивальни господаря. Людей этих Карлу было отчасти даже жаль, но таков от века закон войны. Первыми, а иногда и единственными, жертвами сражений становились рядовые бойцы. Их командиры – даже если проигрывали сражение – оставались целы и невредимы. Но не в этот раз.
Карл приоткрыл тяжелую на вид, но легко повернувшуюся на хорошо смазанных петлях створку двери и бесшумно проник в огромную, декорированную позолоченным резным деревом и златотканой парчой спальню. Как и следовало ожидать, спал господарь Людвиг не один, но разбираться, кем является обнаженная красавица, прижавшаяся во сне к плечу Герна: законной женой, наложницей или любовницей, Карл не стал. Он коротко ударил ее кулаком по затылку, отправляя прямо из сладкой дремы в глубокое и долгое беспамятство, и этим же легким толчком разбудил спавшего чутким, звериным сном Людвига.
– Доброй ночи, ваше величество, – с иронией в голосе сказал Карл севшему в постели и распахнувшему в ночь трезвые, совершенно ясные глаза Людвигу Удаче.
– Кто ты такой? – Ни в глазах, ни в голосе этого крепкого красивого мужчины страха не было, любопытства или тревоги, впрочем, тоже.
«Умен, – отметил Карл. – И умеет держать себя в руках».
– Я Карл Ругер, – сказал он вслух.
– Карл Ругер? – Похоже, этого имени господарь Нового Города никогда не слышал. – Что же тебе нужно, Карл Ругер?
– Я пришел, чтобы вызвать тебя на поединок, – разговор, как ни странно, начал его забавлять, и это неплохо. Делать то, что он задумал, с серьезным выражением лица, было бы нехорошо и неправильно. Во всяком случае, безупречный вкус Карла такую возможность отвергал. Конечно, не решись Карл на эту ночную вылазку, во дворец, скорее всего, пришлось бы прорываться с боем, и тогда, пожалуй, не помешала бы и толика гнева. Однако коли уж Карл пришел сюда ночной порой, едва ли не как тать, то завершить дело следовало с улыбкой. Тем более что поединок двух коронованных особ по нынешним временам случиться мог только в шутку, хотя, видят боги, на этот раз, произойдет на самом деле.
– Поединок? – Людвиг посмотрел на лежащую в беспамятстве женщину и снова перевел взгляд спокойных голубых глаз на Карла. – Зачем ты ударил мою женщину, Карл Ругер?
– Чтобы она нам не мешала, – любезно объяснил Карл. – И потом, лучше быть живым, чем мертвым. Твоих стражников, Людвиг, я убил.
– Вот как! Забавно, – Людвиг Герн по-прежнему был спокоен, и голос его звучал ровно. – Что же помешало тебе убить и меня?
– Я не бью в спину, – Карл подошел к столу, на котором стоял кувшин с вином. – Не возражаешь, если я утолю жажду твоим вином?
– Пей, Карл, раз уж пришел, – усмехнулся Людвиг. – Но, может быть, ты все-таки объяснишь мне, кто ты такой, по какому праву обращаешься ко мне на «ты» и к тому же требуешь поединка.
Людвиг не мог не знать, что времени у Карла мало. Стражу меняют каждые два часа, да и дежурный офицер может проверить караулы неурочно…
– Если нам помешают, – сказал Карл, сделав длинный глоток прямо из чеканного серебряного кувшина, – будет бой, и тогда ты умрешь уже не в честном поединке, а в той свалке, что здесь начнется.
– Ты не ответил на мои вопросы.
– Отвечу, – Карл сделал еще глоток вина и вернул кувшин на место. – Как полагаешь, Людвиг, могу я называть на «ты» своего шурина?
– Ты хочешь сказать, что являешься мужем Деборы? – Голос не дрогнул, но глаза господаря Нового Города потемнели.
– Перед богами и людьми, несомненно, – кивнул Карл. – А официальную церемонию мы проведем, как только она будет коронована.
– Должен тебя разочаровать, Карл Ругер, – холодно улыбнулся в ответ Людвиг. – Моя сестра мертва. Она погибла на охоте, и тому в Новом Городе есть немало свидетелей.
– И могила, наверное, имеется? – Шутки не получилось. Этот человек делал все, чтобы разбудить в Карле гнев, а зря. Гнев плохой советчик, даже если это гнев, достойный кавалера.
– Разумеется, – а вот настроение Людвига переменилось. Сейчас он, пожалуй, был даже весел.
– Вот и хорошо, – кивнул Карл. – Значит, прежней Деборы уже нет, а новая Дебора без труда докажет свое право на трон.
– Ты так в этом уверен? А что если люди узнают, что покойная принцесса была Отягощенной злом?
– А что, закон Гароссы рассматривает это как препятствие на пути к трону?
– Не помню, – пожал плечами Людвиг. – В законе слишком много слов…
– Зато помню я, – Карл отбросил гнев и был теперь холодно спокоен. – Закон Гароссы, Людвиг, об Отягощенных злом ничего не говорит, зато оговаривает, что в трудных случаях судить следует по обычаю, что и делалось раза три-четыре за историю Нового Города. Например, когда встал вопрос о короновании твоего прадеда Захара Сухая Рука. Помнишь эту историю?
– Да, – кивнул Людвиг с улыбкой. – А ты, Карл, я вижу, неплохо знаешь нашу историю. Вот только не вижу, как случай с Захаром Вольхом может помочь той самозванке, ради которой ты так стараешься. Впрочем, стараешься ты, как я понимаю, все-таки для себя. Новый Город богат…
– Людвиг, – Карлу разговор наконец надоел, к тому же ему пора было отправляться обратно. – Давай закончим диспут о законах и обычаях и приступим к делу, ради которого я тебя разбудил. Впрочем, кое-что я тебе все-таки объясню. Я Карл Ругер – граф и маршал империи Яра. Тот самый Карл Ругер, который разбил в битве при Лоретте Венедикта Хиша, коннетабля твоего деда. Уж эту-то историю ты знать должен. Так скажи, так ли для тебя зазорно сразиться с тем, кто убил сорок тысяч твоих соотечественников? Хотя, возможно, граф империи недостойный противник для господаря Нового Города… Что ж, тогда ты, верно, не откажешь в поединке герцогу Герру?
– Так ты теперь герцог? – Вот тут Людвиг посмотрел на Карла с неприкрытым любопытством.
– Я теперь император Яр, – ответил Карл, поднимая правую руку и показывая Людвигу перстень с императорской печатью.
– Ты позволишь мне одеться? – Вместо ответа сказал Людвиг и встал с постели. Он был злодей, разумеется, но отказать в поединке императору все-таки не мог.
– Одевайся, Людвиг, – согласился Карл. – Не будешь же ты драться голым? А что касается закона Гароссы и истории Захара Вольха, то я вспомнил о ней неспроста. Ты должен знать, что принц Иероним оспорил право своего старшего брата на трон на том основании, что Захар родился увечным. Однако суд Мудрых его возражений не принял, постановив, что поскольку в других странах увечье подобного рода никогда не рассматривалось как серьезное препятствие к отправлению верховной власти, а закон Гароссы такие случаи специально не оговаривает, то и право Захара сомнению не подлежит.
