– Нет, – вполне по-человечески покачала она головой. – Не теперь, не здесь, не я.
– Тогда кто, где и когда? – удивленно спросил Карл, начиная понимать, что и явление Хозяйки, как ни странно, не означает конца.
– Не знаю, Карл, – ответила Хозяйка Судьба, все так же изучающе глядя на Карла. – И никто, я думаю, не знает. Теперь, как и всегда, ты сам по себе, а мы сами по себе. Он, я и они. Впрочем, нет, не совсем так. До того, как ты пришел в Мотту, кое-кто имел шансы на тебя повлиять. Теперь – нет.
Она кивнула ему и начала медленно поворачиваться, но ошеломленный услышанным Карл оказался все-таки в достаточной мере в себе, чтобы не упустить единственный – единственный во всех смыслах – шанс.
– Постой, – попросил он, и Хозяйка остановилась, взглянув на него через плечо. – Какое желание бросил я тогда вместе с Костями Судьбы?
– Быть самим собой, – тихо ответила Хозяйка. – Ты хотел всегда оставаться самим собой, Карл. Что ж, ты бросил кости, и ты взял надо мной верх. Стало быть, тебе положена награда. Ты хотел оставаться самим собой, Карл, так тому и быть! Но, знаешь, раз уж ты вспомнил о Костях Судьбы… Как полагаешь, Карл, не положена ли мне пеня за твою дерзость?
– Я твой должник, – снова поклонился Карл, с удивлением обнаружив, как расцветает на холодных губах Хозяйки Судьбы вполне человеческая и очень женственная улыбка.
– Мне нравится твой ответ, – еще шире улыбнулась Госпожа Дорог. – И вот мое слово, Карл: я хочу, чтобы ты написал мой портрет. В Цейре, на западной стене зала Ноблей.
– По твоему слову, – он уже видел, как лучи встающего на востоке солнца, пройдя сквозь золотистые стекла высоких стреловидных окон, освещают западную стену огромного зала и как оттуда смотрит на него, Карла Ругера, обернувшаяся через плечо женщина дивной, но не человеческой красоты, властвующая над дорогами и путями, – Хозяйка Судьба.
Февраль 2008 – февраль 2009 – октябрь 2017
