Глазам своим не верю. Через несколько секунд Хантер уже спит, а у меня нет сил выгнать его. Еще слишком рано, я проспала каких-то четыре часа.
Поэтому я делаю то, что сделала бы любая усталая двадцатиоднолетняя девушка: забираюсь в постель к полуобнаженному мужчине.
Хантер издает тихий звук, а затем обнимает меня и притягивает ближе. Сначала сопротивляюсь, напрягаю мышцы, но затем расслабляюсь, прогоняя из тела напряжение. Я так давно не засыпала в чужих объятиях, и это…
Черт возьми, это мило.
12
Фитц
С понедельника начинается новый семестр, я встаю с первыми петухами. Небо похоже на темно-синий мазок кисти художника по черному холсту. Пока варится кофе, я стою у кухонного окна и наблюдаю, как слабый отблеск рассвета пробивается сквозь темноту. Не могу дождаться начала сегодняшних занятий. Я слышал только потрясающие вещи об игровой кинематографии и мечтаю узнать больше об основах 2D-анимации.
У меня две профилирующие дисциплины: изобразительное искусство и компьютерное программирование, – в чем мой старик не упускает случая укорить. Он считает первое направление ненужным бременем, которое мне следовало бы откинуть, чтобы сосредоточиться на втором. Его главный аргумент: «Компьютеры – вот будущее искусства, Колин». Он прав: графический дизайн в наше время применяется в основном в сфере цифровых технологий, люди рисуют прямо на компьютерах или планшетах. Я и сам так делаю. Однако гораздо приятнее ощущать твердую поверхность блокнота под рукой, слышать скрип карандаша или угля по странице. Рисование на бумаге и живопись на холсте стали настолько неотъемлемой частью меня, что невозможно представить, как я смог бы от них отказаться.
Не сомневаюсь, со временем в музеях холсты заменят цифровыми экранами, а таких, как я, сочтут вымирающим видом. Эта идея удручает.
Поскольку первый урок начнется не раньше десяти утра, а тренировка – не раньше восьми, у меня в запасе достаточно времени, чтобы проверить, как продвигается бета-тестирование моей игры. Прихватив кофе, поднимаюсь наверх и усаживаюсь за стол. Или, как называет его Холлис, «Центр управления полетами».
Моя игровая установка действительно навороченная для простого студента: у нее три монитора с высоким разрешением экрана, клавишный пульт с программным управлением, полностью настраиваемая игровая мышь и видеокарта, которая обошлась дороже, чем хотелось. Но оно того стоит, черт возьми.
Тянусь за висящими на внешних динамиках черными наушниками с рисунком ярко-зеленого цвета и надеваю их. Просматриваю пару видеоканалов, затем проверяю сообщения в форуме с ограниченным доступом, который я создал для бета-группы. Войти в игру можно только по приглашению, поэтому в «Легион 48» играют лишь те, кого я лично выбрал и одобрил. В чате вижу несколько просьб о чит-кодах, которые вызывают желание закатить глаза. Пролистываю их в поисках более полезной информации. Сейчас моя цель – исправить все неполадки, чтобы их не оказалось в конечном продукте.
Подобных жалоб не обнаруживаю. С каждой новой строчкой лента чата сдвигается вверх по экрану, я потягиваю кофе и читаю комментарии и вопросы, которые появляются. Меня не удивляет, что так много игроков находится в сети в столь раннее время. Скорее всего, они вообще не ложились спать.
Заслышав шаги в коридоре, осторожно поворачиваю голову в сторону двери. Кто-то входит в ванную и закрывается там. Несколько минут спустя включается душ.
Может, Саммер? Надеюсь, что она еще спит и я смогу сбежать из дома на тренировку, не столкнувшись с ней. О чем бы мы ни пытались заговорить вчера, все выходило ужасно неловко. И это еще не говоря о предыдущем вечере, когда мне пришлось закинуть ее пьяную задницу на плечо и тащить вверх по лестнице. Очень симпатичную задницу. Это я о сексуальной, невероятно упругой, аппетитно круглой, «хочу-хочу-хочу» заднице.
Ты мне нравишься.
Я старался не зацикливаться на трех словах, брошенных ею. Она напилась в стельку, когда их сказала, а я не придаю большого значения тому, что говорят спьяну.
За дверью снова раздаются шаги. На этот раз Холлиса. Он бормочет под нос, как сильно хочет отлить.
Неожиданно вспоминаю, как Бренна тоже вышла в коридор. Вчера Холлис без умолку обсуждал их совместную ночь и вел себя так, словно выиграл в лотерею. В чем-то это недалеко от истины, потому что Бренна впервые сошлась с кем-то из нас. Обычно она избегала личных отношений. Не знаю, то ли потому, что не любит хоккеистов, то ли понимала, как поступит тренер с тем, кто прикоснется к его драгоценной дочери.
Холлис, увы, сообразительностью не отличается. Смелостью – да, но не умом. Если тренер узнает о случившемся, то привяжет его обнаженным к воротам и начнет отрабатывать по нему удар с дальней дистанции. «Го-о-о-о-о-ол!»
Чуть не падаю со стула, когда в тишине дома раздается оглушительный крик. Кровь стынет в жилах, и я тут же вскакиваю на ноги и бросаюсь к дверям. Мной управляют исключительно первобытные инстинкты.
Девушка кричит.
Она в беде.
Нужно спасти Саммер.
Сжав кулаки, выбегаю в коридор и резко останавливаюсь, когда дверь ванной распахивается. Мне под ноги вываливается Холлис в одних трусах-боксерах.
– Нет! – вопит Саммер. – Когда я в душе, ко мне входить нельзя! Это НЕДОПУСТИМО!
Ну ты даешь, парень.
Она выскакивает к нам, вода капает со светлых волос на влажную золотистую кожу. Мыльная пена стекает по обнаженным рукам. Второпях Саммер ошиблась и схватила слишком маленькое полотенце: верхний край едва прикрывает груди, а нижний – бедра. Если белая махровая ткань сдвинется хоть на дюйм в любую сторону, будут большие проблемы.
Во рту пересохло. Ее ноги невероятно длинные и чертовски сексуальные, так и вижу, как она обхватывает меня ими.
С трудом сглатываю.
Между прочим, Холлис тоже выглядит обалдевшим.
– Я только отлить, – протестует он.
– А я мылась! – визжит девушка. – И заперла дверь!
– Замок сломан.
– И ты только теперь говоришь мне об этом!
– Не думал, что это большая проблема, детка. – Он протирает глаза.
– Не смей называть меня деткой.
Распахивается дверь в комнату Хантера.
– Что, черт возьми, происходит? – Оглядев всех нас, он вскидывает брови и рычит на Холлиса: – Что ты натворил?
– Я ничего не делал, – жалуется Холлис.
– Он без приглашения ворвался, когда я была в душе!
– Только чтобы пописать! Я же не прямо в душ полез.
– Какая разница?! – Она указывает пальцем на дверь ванной. – Видишь эту комнату? Это святилище, Майк! Предназначенное только для одного человека, как одиночная камера.
– Так это святилище или тюрьма? – тупит он.
