– Он хорошо целуется? Что скажешь о члене? Он был сверху? Ты спала с ним? Зачем ты это сделала? Он нудит в постели? Ты жалеешь, что переспала? Он…
– Божечки! – восклицает Бренна. – Я не буду отвечать.
– Можно считать, что теперь у тебя есть парень? – успеваю задать последний вопрос.
– Нет, но у меня есть бывшая лучшая подруга, – сладким голоском говорит она.
Пропускаю шпильку мимо ушей.
– Кстати, твой парень застал меня сегодня утром в душе.
– Что? – Какой бы план мести Бренна ни вынашивала, она тут же обо всем забывает.
– Холлис застал меня в душе.
– Здорово, – оживляется она. – Значит, не придется наказывать тебя за то, что назвала его моим парнем. Это сделала вселенная.
– Было так неловко. – Я рассказываю об утренней сцене, которая закончилась грандиозным финалом: полотенце упало на глазах у трех одетых лишь в трусы студентов.
Бренна поджимает губы.
– Поскольку ты описала готовую сцену для порнофильма, полагаю, она закончилась стояком у всех троих?
– Нет, пошлячка. Она закончилась тем, что Фитц пообещал починить замок. Что было очень мило с его стороны, – последнюю фразу добавляю с трудом.
– Видишь? Я же говорила, он хороший парень.
– Уверена? Я встретила его сегодня перед занятиями, и он даже не поздоровался. Посмотрел прямо на меня и сделал вид, что не заметил.
– Может, он и правда тебя не заметил.
– Ты слышала, как я только что сказала, что он посмотрел на меня?
– Но он действительно не такой плохой, как ты думаешь, Саммер, – вздыхает Бренна и бормочет под нос: – Не то что Холлис…
– Если Холлис настолько плох, зачем ты с ним спала? – набрасываюсь я на нее как кролень
[34]. Конечно, если кролени вообще набрасываются. И если бы я знала, кто такой кролень.
– Потому что была пьяна. И мы не переспали.
– Насколько я помню, утром на тебе не было штанов…
– Не знаю, учили тебя этому в школе, но можно лежать голой рядом с кем-то и не заниматься сексом. – В утешение она делится пикантной подробностью: – Он не так уж плохо целуется.
– Ты собираешься снова с ним замутить?
– Категорически нет.
Приносят нашу еду. Бренна с быстротой молнии откусывает огромный кусок клубного сандвича, предположительно, чтобы закончить беседу. Я ковыряю вилкой куриный салат «Цезарь», потеряв аппетит из-за воспоминаний о сегодняшнем казусе.
– Одна девчонка, которая посещает вместе со мной историю костюма, пригласила Фитца на свидание.
– Правда? Кто? – спрашивает Бренна с набитым ртом.
– Какая-то Нора. Такая неформалочка с розовыми волосами. – Я кладу в рот немного салата. – И он согласился.
– Откуда ты знаешь, что согласился?
– Слышала, как она обсуждала это с подружками.
– Так, – Бренна сглатывает и кладет сандвич на тарелку, – даже не знаю, что ответить. Хочешь, чтобы я радовалась за Фитци и его личную жизнь или негодовала, потому что он тебе все еще нравится?
– Я не питаю к нему каких-либо чувств, – молниеносно возражаю.
– «Протестую, Ваша честь», и так далее и тому подобное.
– Конечно, протестую. – Свирепо смотрю на нее. – Меня не привлекают парни, которые считают меня глупышкой.
– Угу-угу. Как бы ты запела, если бы прямо сейчас он вдруг позвонил и сказал: «Эй, Саммер, хочу пригласить тебя на свидание и, возможно, в итоге показать тебе свой пенис»? Будешь утверждать, что отказалась бы?
– Сто процентов.
– Чушь собачья.
– Фитц может встречаться с кем угодно. Он упустил шанс на отношения со мной.
– Чушь собачья.
– Поезд ушел.
– Фигня.
– Ты ведешь себя как ребенок, – начинаю злиться.
– Хорошо. Я ребенок. Просто признай, что он все еще тебе нравится.
– Охотно, если ты признаешь, что тебе понравилось крутить шашни с Холлисом, – парирую я.
Ничья.
Бренна пожимает плечами и снова принимается за еду. Я продолжаю ковырять салат. Аппетит пропал окончательно. Думать о свидании Фитца с другой девушкой оказалось неприятнее, чем я ожидала.
* * *
В старших классах я занималась чирлидингом, была главой танцевальной группы, а также помощником капитана женской команды по плаванию. Вокруг крутились не только сексуальные футболисты, но и пловцы с подтянутыми мускулами и гладкими, обтекаемой формы телами. Так что следующим вечером валяться на диване рядом с полностью выбрившим тело Майком Холлисом мне ни капельки не сложно.
На его обнаженной руке, небрежно лежащей на диванной подушке, и на голых ногах, вытянутых на кофейном столике, нет ни единого волоска. Однако это не делает Холлиса менее мужественным. Может, он и надоедливый, но, надо отдать ему должное, привлекательный.
У нас гораздо больше общего, чем я могла представить, что слегка пугает, поскольку не знаю, как это меня характеризует. За последний час я узнала, что он: больше любит чай, чем кофе, обожает сольный альбом Гарри Стайлза и является поклонником фильма «Титаник», как и я. В данный момент фильм показывают по одному из телеканалов, на которые подписаны парни. Мы попали на середину, и совсем скоро начнется сцена грандиозной катастрофы.
– Мы могли бы выключить его, пока не хлебнули всего дерьма, – предупреждает меня Холлис. Затем хихикает над собственным каламбуром. – Хлебнули, поняла? Как корабль.
– Да, Майк. Поняла. – Я кладу одетые в носки ноги на столик и правой ногой толкаю его левую конечность. – И мы не можем выключить. Финальные сцены самые лучшие.
– Детка. Пожалуйста. Сегодня я не в настроении плакать.
Меня душит смех. Судя по серьезному выражению лица, Холлис не шутит.
– Что именно тебя цепляет? Мать, которая читает детям? Пожилая пара на кровати?
– Все вышеперечисленное. Не говоря уже о бессмысленной смерти Джека. Напрасная жертва, черт возьми.
– Они бы и вдвоем на двери поместились, – искренне киваю я.
– Сто пудов. Это потом даже было доказано. Он не обязан был умирать.
Когда телефон издает сигнал, я отрываю взгляд от прекрасного лица молодого Леонардо Ди Каприо. По правде говоря, сейчас он так же прекрасен, как в юности. Он вечно молодой.
