– Твою мать… – хриплю я.
Она полностью вбирает мой член в рот, а затем проводит языком по всей длине, вытаскивая обратно. Облизывает головку, прежде чем скользнуть по нижней стороне ствола, и я почти теряю сознание.
– Боже… Черт, как хорошо…
Звук ответного стона обволакивает меня. Клянусь, он резонирует даже в пальцах ног. Она вбирает меня глубже и сосет сильнее, помогая рукой движениям языка.
Краем сознания я чувствую тревожный звоночек. Прекрати это, предупреждает меня он. Но невозможно остановиться, когда светловолосая головка Саммер двигается вверх и вниз. Зарываюсь пальцами в ее волосы, но в руки себя взять не могу. Я предоставил ей полную свободу действий в надежде, что она ведет меня правильным путем.
Так и есть. Когда давление усиливается и темп ускоряется, мои яйца поджимаются, головка члена пульсирует, и я готов.
– Кончаю, – выдыхаю я.
Она не выпускает меня. Я закусываю большой палец, чтобы не застонать громко, двигаю бедрами и выстреливаю ей в рот. Саммер проглатывает все до капли, пока я содрогаюсь от удовольствия, граничащего с болью.
Когда Саммер встает, я притягиваю ее к себе и кладу подбородок ей на плечо. Меня все еще трясет после оргазма.
– Мне этого не хватало, – осипшим голосом произношу я.
– Знаю, что не хватало. – Она оставляет поцелуй между моих грудных мышц и снова кладет руку на член, нежно поглаживая его.
Меня бросает в дрожь.
– Ты меня убиваешь.
Ключице щекотно, когда она смеется туда.
– Прости. Мне просто нравится прикасаться к тебе. – Она делает паузу. – Наверное, мне пора.
– Ага.
– Но я не хочу уходить.
– А я не хочу, чтобы ты уходила.
Я чувствую, как она дрожит, когда целует меня снова, на этот раз легко проводя губами по плечу.
– Что между нами было, Фитц?
«Ты довела меня до оргазма и потери рассудка?» – чуть не вырывается у меня. Но я понимаю, что имеет в виду Саммер. Она хочет знать, что все это значит.
– Я…
– У-хуу! У-хуу!
Тревожно вскидываю голову. Это была сова?!
– Вот дерьмо! – вскрикивает Саммер. – Это сигнал.
– Сигнал?
– Ага. Бренна ждет в коридоре. Я попросила ее посторожить, чтобы меня тут не поймали.
Не успела она договорить, как мы услышали голоса. И шаги. Товарищи по команде идут по коридору.
Саммер подхватывает с пола упавшее полотенце и торопливо обматывает вокруг моей талии. Ее пальцы задевают все еще твердый член, и я подавляю стон. Я делаю глубокий вдох и киваю на дверь в дальнем конце душа:
– Там тренажерка. За ней кабинеты тренеров, а оттуда есть еще один выход на ледовую арену.
Шаги становятся громче, звучат оживленные голоса и бурный смех. Мои товарищи по команде веселятся, а это значит, что мы победили.
– Саммер, – говорю я, заметив, что она не двигается, – тебе надо идти. И лучше поспеши, пока парни не ворвались и не начали вытаскивать члены.
– Нам нужно договорить, – сомневается она.
– Обязательно, – обещаю я. – Дома.
– Мы с Бренной встречаемся с подругами в баре, – закусывает она губу.
– Тогда поговорим в баре. Или позже. А сейчас тебе нужно идти.
Саммер кивает. Она встает на цыпочки, целует в щеку и уходит.
* * *
Слабак. Я не разыскал Саммер после игры, не пошел в бар «У Малоуна», даже не вернулся домой. Как последний придурок я сел в машину и поехал в Бостон.
Прошлой осенью мой друг Такер купил там бар. Я помогал ему с ремонтом перед грядущим открытием заведения в ноябре. Совсем не удивительно, что единственное мое доверенное лицо сейчас это Так. С ним легко общаться, и у него голова хорошо варит. А еще он может дать по-настоящему мудрый совет, в котором я отчаянно нуждаюсь.
Когда доезжаю до съезда с автострады, звонит телефон. У меня старая модель автомобиля, и функции соединения с гарнитурой по Bluetooth в ней нет, поэтому приходится включить громкую связь. Если бы на экране не высветился номер, я бы, наверное, сбросил звонок. Но сбрасывать мамины звонки – плохая идея.
– Колин! Милый! Ты в порядке? – в ее приветствии слышится изрядная доля беспокойства.
– Я в порядке. Почему ты спрашиваешь?
– Дядя Рэнди был сегодня на игре и прислал по телефону фотографию твоего лица!
– Можно просто сказать «фотку», ма. Не обязательно уточнять, что именно по телефону.
– Но он прислал ее со своего телефона на мой телефон!
– Да, но… – я обрываю себя. Помни, с кем споришь, чувак. Моя мать не старушка, и поэтому не может быть никакого оправдания тому, что она слабо разбирается в любой технике. Но, в то же время, она своенравная, и спорить с ней бесполезно.
Господи, она до сих пор ходит с «Блэкберри».
– Клянусь, я в порядке. Мне наложили швы, и теперь как новенький.
– Сколько швов?
– Всего два.
– Ладно, – беспокойство в ее голосе исчезает. К сожалению, на смену ему приходит гнев. – Во всем виноват твой отец.
Ну вот, приплыли.
– С чего ты это взяла? – Не знаю, зачем ее провоцирую. Все равно ведь знаю ответ.
– Потому что он заставил тебя играть в хоккей.
– Он не заставлял, я люблю этот спорт.
Маме все как горох об стенку.
– Какой эгоистичный придурок этот человек, – ворчит она. – Брось, Колин. Тебе не кажется жалким, что взрослый мужчина пытается реализовать через сына свои детские мечты?
Стискиваю челюсти. Но просить ее остановиться бесполезно. Или его. Они оба никогда не перестанут попрекать друг друга.
– У меня есть другая новость, – говорю я, пытаясь перевести разговор в безопасное русло. – Собеседование прошло хорошо.
– Ты ходил на собеседование? – удивляется она.
– Ага. – Я быстро рассказываю ей о Камале Джайне, пока выезжаю на шоссе и останавливаюсь на красный свет. – Похоже, он примет окончательное решение после мероприятия по сбору средств в Нью-Йорке.
– Нечего тут решать: ты точно самый лучший соискатель, – отвечает она с присущей лишь матерям непоколебимой уверенностью.
– Спасибо, ма. – Сворачиваю на улицу, где находится бар Така, и включаю поворотник, чтобы занять последнее свободное место у обочины. – Я приехал на встречу с другом, и сейчас мне нужно припарковаться. Перезвоню тебе на этой неделе.
– Договорились. Люблю тебя. – Любит ли? Порой я сомневаюсь.
