– Я… Это сложно объяснить. – Я не отрываю взгляда от макушки Джейми. – Сестра Дина теперь живет с нами.
– Я слышал, – сдержанно произносит Такер. – И как вам живется?
Ну, она сделала минет, и я не знаю, что делать дальше…
– Довольно хорошо, – расплывчато отвечаю я и чмокаю Джейми в нежную щечку, отчего она снова хихикает. Но вскоре у меня забирают прикрытие в виде ребенка.
– Ты готова, малышка? – растягивает слова Так. – Мама выкачала из себя эту вкуснятину специально для тебя.
Я громко фыркаю.
При виде бутылочки глаза Джейми загораются. Несколько мгновений спустя она с удовольствием прикладывается к соске. Подложив под локоть подушку, с довольным ребенком на руках Так ухмыляется мне.
– Она все еще влюблена в тебя? – спрашивает он.
– Джейми? Да, она любит меня.
Он закатывает глаза.
– Я говорю о Саммер Ди Лаурентис. Помнится, прошлой зимой она была неравнодушна к тебе. Ничего не изменилось?
– Ага.
– Понятно. – Похоже, он старается не улыбаться. – А что насчет тебя? Ваши чувства взаимны?
После секундного колебания я наклоняю голову в знак согласия.
– Тогда в чем проблема? – не сдерживает он больше улыбку. – Ты беспокоишься о том, как отреагирует Дин?
– Нет. Я… – Делаю еще один глубокий вдох. – Не знаю, хочу ли я этих отношений.
Тогда, наверное, не стоило позволять ей зайти так далеко сегодня.
Может, и не стоило, но меня явно срывает с катушек, когда дело касается Саммер. Она побуждает меня к абсолютно нехарактерному поведению. Ну, не в прямом смысле побуждает. Просто так получается. Ради всего святого, я позволил ей отсосать мне в раздевалке. Любой мог нас застукать, и с учетом того, что я ненавижу публичное проявление чувств, их утрирование и повышенное внимание к своей персоне, перепихон у всех на виду вряд ли можно назвать моей заветной мечтой.
И это забавно, потому что разве я не твердил, что если Саммер набросится на меня, то я оспорю права Хантера на нее? Что ж, ее намерения по отношению ко мне больше не могут быть неверно истолкованы. Она не записывала меня в друзья, сегодняшние действия доказали это.
Но вместо того, чтобы заявить права, я убежал.
Провожу обеими руками по волосам, которые, как по мне, уже слишком отросли. Предпочитаю, чтобы они не лезли в глаза во время рисования.
– Хантер тоже к ней неравнодушен, – говорю я Таку.
– Ого.
– Ага. И она целовала его на новогодней вечеринке.
Его рыжеватые брови взлетают вверх.
– Да?
– Но сегодня… – Я умолкаю.
– Что сегодня?
– Она появилась в раздевалке после того, как мне наложили швы, и мы поцеловались. – Пауза. – А может, и не только.
– Уточни, что значит «не только».
– Она отсосала мне в душевой.
Такер вздрагивает от неожиданности, и соска выскакивает изо рта Джейми. Та возмущенно вскрикивает.
– Ох-х, прости, малышка, – воркует он. – Все в порядке, продолжай кушать. Папочка – дурья башка.
– Кто? – хихикаю я.
– Ох, заткнись. Ты еще большая дурья башка, чем я. Слышишь, малышка? Твой дядя Фитци – король всех дурьих бошек. – Так подталкивает к губам ребенка соску бутылочки, и малышка снова присасывается. Тогда он хмуро смотрит на меня. – Это случилось сегодня вечером?
Киваю.
– И вместо того, чтобы найти время и поговорить с девушкой, которая соса… – Его взгляд падает на дочь. Он быстро перефразирует: – …девушкой, которая кое-что сделала с твоим телом, ты пришел сюда?
Меня охватывает чувство вины. Черт. Я такой засранец. Сегодня вечером красивая, удивительная девушка ради меня встала на колени на мокрую, жесткую плитку и перевернула мой мир. Давно следовало бы закидать ее телефон извинениями.
Коротко киваю Такеру.
– Никогда не считал тебя трусом.
– Обычно я не такой, – хрипло отвечаю.
Такер хватает со стола маленькую синюю салфетку и вытирает уголок рта Джейми, из которого вытекло немного молока. Он смотрит на нее с такой любовью, что я чувствую укол зависти. Интересно, каково это – любить кого-то так сильно?
– Не знаю, что теперь делать, Так. Саммер хочет поговорить… О «нас», полагаю… А я понятия не имею, что сказать.
– Не знаешь, как ее отшить, ты хочешь сказать? – морщит он лоб. – Ты имеешь в виду, что не хочешь быть с ней?
– Я в этом тоже не уверен. – Я прикусываю зубами щеку. – Она просто… Она слишком активная, чувак.
– Активная, – повторяет он. – Что это значит?
– Активная во всем, – беспомощность сдавливает мне горло. – Чересчур красивая. Слишком энергичная. Неимоверно общительная. – Я застонал. – Все тянутся к ней. Все. Она входит в комнату, и взгляды сразу устремляются на нее, и не только потому, что она секси. Саммер из тех девушек, которые привлекают внимание. Тут ничего не поделать, тебя просто засасывает в ее ауру.
– И почему ты считаешь это плохим?
Потому что меня никогда ни к кому так не тянуло, и это пугает меня до чертиков.
– Потому что я не хочу популярности, – вместо этого говорю я.
Так не поймет, почему я опасаюсь Саммер. Эмоции его не пугают. Он знал, что хочет быть с Сабриной с той самой секунды, как встретил ее, и его уверенность в том, что они созданы друг для друга, и неустанное стремление завоевать ее сердце были чертовски малопонятны мне.
– Находиться в отношениях с такой, как она, – значит быть в центре внимания. И всегда попадать в какие-нибудь переделки. На днях она устроила драку в баре, – ворчу я. – Саммер не знает слова «скромный». Она все делает чрезмерно, вычурно, экстравагантно. Я не такой.
– Нет, – соглашается он и сухо улыбается. – Но и позволять девчонке делать минет в раздевалке тоже на тебя не похоже, так что… Она, должно быть, тебе чертовски нравится, если ты сегодня так рисковал.
Он прав. Подавив стон, я прячу лицо в ладони на долгое мучительное мгновение.
– Я попал в ее сети, дружище, – бормочу сквозь пальцы.
– Так что ты собираешься делать? – хихикает он.
Поднимаю голову.
– Понятия, мать его, не имею.
21
Саммер
Выходит, об оральном сексе больше не принято говорить? Мы просто занимаемся им друг с другом и волей-неволей становимся причиной оргазма, а потом молчок? Вот в таком мире мы живем? Если так, то я подамся в отшельники. Построю хижину посреди леса, чтобы больше пенисов не видеть.
У лесных зверей есть пенисы, Саммер.
