«Вторая технологическая революция» в эволюционной истории человечества – «приручение» огня около полутора миллионов лет назад и изобретение «кулинарии» – произошла не просто среди приматов, обладавших достаточным числом нейронов в мозговой коре для того, чтобы делать из природных материалов орудия, но у видов, уже обладавших возможностями плюс зачатками технологической и культурной истории и новым уровнем подлежавших решению проблем: ориентация в путешествиях по обширным пространствам, организация групповой охоты, разработка методов надежного общения – именно это выделило наших предков из группы других, обладавших таким же по размеру мозгом, приматов того времени. Имея на руках каменную технологию и приобретя новую технологию термической обработки пищи, наши предки около полутора миллионов лет назад начали передавать их как культурную традицию следующим поколениям. Именно в таком контексте я отвечаю на второй из наиболее часто задаваемых мне вопросов на встречах с читателями: что произойдет, если мы начнем кормить вареной едой крупных человекообразных обезьян (как это делают в обезьяньем питомнике, о котором я писала выше)? Первая часть ответа звучит, но лишь отчасти, лукаво: «Спросите меня об этом через миллион лет», – ибо эволюционные изменения становятся очевидными только по прошествии многих поколений. Однако на самом деле кормление обезьян вареной пищи приводит к их ожирению. От поглощения лишних калорий животные только раздаются в поясе, но роста числа нейронов коры не происходит. Скорее, наоборот, так как есть данные о том, что избыточный вес у людей приводит к атрофии головного мозга
[238]. Действие потребления большего числа калорий на развитие более массивного мозга проявляется в результате естественного отбора, работает во время вынашивания беременности, когда у плода происходит увеличение числа одних нейронов и отмирание других, а следовательно, может проявиться только в большой популяции в течение нескольких поколений, по мере того как выживает все больше и больше индивидов с более крупным мозгом. Поэтому мой второй ответ звучит так: «Существует отчетливая разница между видом, который уже обладает технологическими и культурными средствами самостоятельного приготовления пищи, и видами, которым, без сомнения, нравится вареная еда, которую им предлагают, но это далеко не то же самое, что уметь готовить самим». Крупные человекообразные обезьяны, которые сегодня получают вареную еду, находятся в иной стартовой позиции, нежели наши предки 1,5 миллиона лет назад, когда они предположительно научились готовить еду на огне, а их мозги начали быстро расти в последующих поколениях. Проблемы, которые решают современные человекообразные обезьяны, сильно отличаются от проблем, с которыми сталкивались наши предки, но наибольшее преимущество в решении наиболее трудных проблем получают виды, которые могут позволить себе наибольшее число нейронов. Мы, люди, кормили собак и других домашних животных вареной пищей в течение столетий, но нет никаких признаков того, что они от этого стали умнее. Впрочем, жизнь в домашних условиях не требует от животных большого ума.
Homo sapiens не является, однако, единственной из недавних разновидностей человека, которая умела готовить еду. Homo neanderthalensis, наш очень близкий родственник, перекочевавший в Европу намного раньше современных людей, имел с нами одних предков, живших около 400 тысяч лет назад. Неандертальцы успели унаследовать традиции изготовления орудий, охоты на крупных животных с использованием копий, добывания огня и приготовления пищи на огне к тому времени, когда они пришли в Европу, в то время как люди разумные задержались в Южной Африке. Но почему же тогда выжила только одна разновидность поваров – разновидность человека разумного?
Никто не знает этого доподлинно, несмотря на обилие разнообразных гипотез, включая мнение о том, что это произошло в результате аутбридинга (скрещивания). Некоторые считают, что неандертальцев просто уничтожили в открытых столкновениях (правда, против этого говорит факт скрещивания неандертальцев и разумных людей).
[239] Лично я склоняюсь к объяснению, основанному на том, что произошло намного позже, когда пришельцы и туземцы снова встретились, на этот раз в Америках, на рубеже шестнадцатого века – покорение и подчинение одной разновидности людей людьми другой разновидности, биологически эквивалентными, но обладавшими намного более мощными технологиями и культурой. Столкновение конных и пеших конкистадоров с индейцами в Америках является, по моему мнению, повторением того, что произошло много раньше в Европе при встрече пришельцев – более высокоразвитых разумных людей с менее развитыми неандертальцами. В обоих случаях столкнувшиеся популяции были вариантами одного и того же вида, ибо это столкновение привело к созданию смешанной расы; в обоих случаях две популяции встретились после того, как разошлись пути их общих предков (неандертальцы и современные люди из Южной Африки снова встретились в Европе; современные люди из Европы и такие же люди из Азии снова встретились в Америке после изобретения парусных кораблей). В обоих случаях пришельцы нанесли поражение туземцам, потому что с течением времени две некогда разошедшиеся группы людей стали настолько разниться по своим технологическим и культурным достижениям, что было практически неизбежно, что пришельцы победят туземцев, независимо от того, где и когда они бы встретились.
В самом деле, эта встреча европейцев с американскими индейцами в начале шестнадцатого века практически повторила то, что произошло при встрече их предков за 60 тысяч лет до этого. Две разошедшиеся популяции, неандертальцы и современные люди, которые встретились в Европе между 50 и 60 тысяч лет назад, стали сильно отличаться друг от друга в физическом и культурном отношении, что привело к разнице и в их достижениях. Уже 70 тысяч лет назад ранние кроманьонцы, жившие в Африке, осуществляли межплеменной обмен, изготовляли новые орудия и инструменты, включая каменные наконечники стрел и такие костяные орудия, как гарпуны для рыбной ловли, и овладели символическим искусством
[240]. 50 тысяч лет назад разумные люди уже обладали технологиями, позволявшими создавать более разнообразные каменные и костяные орудия для изготовления одежды, сетей, светильников, рыболовных крючков и даже дудок, а также строить почти постоянные жилища.
В противоположность этому неандертальцы, развивавшиеся в более холодном климате, отличались более крепким сложением, чем их разумные тропические родственники, хотя, несмотря на некоторые утверждения, масса мозга неандертальцев не отличалась от таковой у Homo sapiens
[241]. Но европейские неандертальцы располагали очень немногим в смысле технологических инноваций или символического искусства. В дополнение к своей намного более богатой технологической культуре пришельцы, вероятно, обладали и более членораздельной речью, чем неандертальцы, вследствие лучшего развития у них анатомических речевых структур
[242], несмотря на то что и у тех, и у других присутствовал вариант гена FoxP2, экспрессия которого в мозге отвечает за развитие речи
[243].
