В сущности, в «Педагогике угнетенных» Фрейре предлагает читателю идеологическую карту революционных изменений, осуществляемых на основе праксиса, которая «не предполагает дихотомии, разделяющей праксис на предварительную стадию размышления и последующий этап. Действие и размышление протекают одновременно»
[66]. Проще говоря, Фрейре подталкивает нас к развитию критических мыслительных навыков, которые не позволят нам забыть опасные воспоминания, отмеченные клеймом ужасающего экономического неравенства, жестокого насилия и дегуманизации, которую необходимо осуждать. Такое порицание человеческих страданий необходимо для того, чтобы мы могли отстаивать интеллектуальную последовательность, которая, в свою очередь, требуется для понимания критической разницы между изучением голода, скажем, в роли туриста-антрополога, и реально испытываемого голода, между сетованием на проявления жестокости и опытом переживания насилия, между ложным благочестием или стремлением «подарить голос» угнетенным и ситуацией, когда институты власти заставляют вас молчать. Итак, псевдокритические педагоги, заявляющие о необходимости «дарить» людям небелого цвета кожи или женщинам голос, не осознают того, что голос – это не дар. Это демократическое право. Это человеческое право.
Фрейре всегда подчеркивал, что суть и смысл борьбы за освобождение заключается в возвращении этих прав, чего невозможно достичь без автономии. Автономия, в свою очередь, не может быть достигнута без настоящего взаимодействия с людьми, вместе с которыми мы боремся за освобождение. Другими словами, господствующий язык критики, которая осуждает социальную несправедливость лишь через письменный дискурс, но не предполагает осуществления соответствующих действий вместе с народом, представляет собой приспособленчество. Часто именно это происходит, когда академики, выступающие в роли туристов-антропологов на короткое время вступают в общность с людьми, например собирая данные для своего исследовательского проекта, но потом бросают эту обездоленную общность на произвол судьбы. Общность с угнетенными предполагает готовность совершить классовый и расовый суицид, который представляет собой нечто большее, чем простое «пересечение границы и переход из одного пространства в другое, пересечение географической границы, отделяющей угнетателей от угнетенных». Классовый суицид – это своего рода Пасха. Он предполагает проблематичное прохождение через культурный и идеологический контекст. Настоящее значение имеет приверженность осмысленной и долговечной солидарности с угнетенными»
[67]. Как лаконично сформулировал Фрейре,
Отрицание общности революционных сил, стремление избежать диалога с людьми под предлогом попыток организовать их, усилить мощь революции или обеспечить объединенный фронт, – все это на самом деле свидетельствует о страхе свободы. О боязни поверить в людей или о нехватке этой веры. <…> Революция осуществляется не лидерами ради людей и не людьми ради лидеров: первые и вторые действуют сообща, объединенные незыблемой солидарностью. Эта солидарность возникает только тогда, когда лидеры подтверждают ее в ходе смиренного, полного любви и отваги взаимодействия с людьми. Не всем хватает храбрости для такого взаимодействия, но, избегая его, люди становятся несгибаемыми и начинают относиться к другим как к объектам; вместо того чтобы взращивать жизнь, они убивают ее; вместо того чтобы искать жизнь, они бегут от нее. А это характерные черты угнетателей
[68].
Дональдо Мачедо
Бостонский университет, Массачусетс, США
Предисловие к первому англоязычному изданию (1970)
За последние десятилетия идеи и труды бразильского педагога Паулу Фрейре распространились с Северо-Востока Бразилии на целый континент и внесли большой вклад не только в сферу образования, но и в борьбу за национальное развитие в целом. В тот самый момент, когда обездоленные народные массы в Латинской Америке начали просыпаться от привычного летаргического сна и проявили страстное желание участвовать в развитии своих стран в роли Субъектов, Паулу Фрейре довел до совершенства метод преподавания, который необычайным образом способствовал этому процессу. На самом деле те, кто, научившись читать и писать, начинает по-новому осознавать свое собственное «я» и критически оценивать социальную ситуацию, в которой находится, часто берут на себя инициативу в деле трансформации общества, которое отняло у них эту возможность участия. Образование вновь оказывается подрывной силой.
Мы, жители США, постепенно узнаем о творчестве Паулу Фрейре, но до сих пор мы в основном воспринимали его как человека, внесшего вклад в образование безграмотных жителей третьего мира. Однако, присмотревшись повнимательнее, можно обнаружить, что как его методология, так и его философия образования столь же важны для нас, как и для обездоленных жителей Латинской Америки. Их борьба за то, чтобы стать свободными Субъектами и участвовать в трансформации собственного общества, во многом похожа на борьбу, которую ведут не только темнокожие и мексиканцы, но и молодые люди среднего класса в нашей стране. А острота и напряженность этой борьбы в развивающихся странах вполне могла бы дать нам новое понимание, новые модели и новую надежду в решении наших собственных проблем. По этой причине я полагаю, что публикация «Педагогики угнетенных» на английском языке – это своеобразная веха.
Идеи Паулу Фрейре представляют собой реакцию творческого ума и восприимчивого сознания на немыслимую бедность и страдания окружающих обездоленных людей. Он родился в 1921 году в бразильском городе Ресифи – центре одного из самых бедных и неразвитых регионов третьего мира, и вскоре был вынужден испытать эту жестокую реальность на себе. Когда экономический кризис 1929 года в США начал сказываться на ситуации в Бразилии, шаткое благополучие среднеклассовой семьи Фрейре рухнуло, и ему пришлось разделить участь «обездоленных мира сего». Это глубочайшим образом повлияло на его судьбу, когда он пережил муки голода и начал отставать в школе из-за вызванной недоеданием апатии. Это же заставило его в возрасте одиннадцати лет поклясться, что он посвятит свою жизнь борьбе против голода, чтобы другим детям никогда не пришлось познать те страдания, которые он испытал тогда.
В раннем возрасте разделив участь бедноты, Паулу Фрейре также открыл для себя то, что он описывает как «культуру молчания» обездоленных. Он пришел к пониманию того, что их невежество и апатия были прямым следствием ситуации экономического, социального и политического доминирования – и патернализма, – жертвами которых они оказались. Вместо того чтобы мотивировать их и давать им возможность узнать настоящую реальность их мира и отреагировать на нее, людей «погрузили» в ситуацию, в которой проявление критического мышления и соответствующей реакции оказывалось практически невозможным. Ему стало ясно, что сама система образования представляла собой один из главных инструментов поддержания культуры молчания.
