Я – декан педагогического факультета имени Рене и Ричарда Голдманов в Питтсбургском университете, где мы вместе с коллегами разрабатываем важные инициативы в области образования на местном, национальном и мировом уровне. До того как стать деканом, я преподавала дисциплины, связанные с распространением грамотности, и занимала должность помощника декана в Университете штата Огайо, где вела проекты по расширению этнокультурного многообразия и учету индивидуальных особенностей в сфере образования, а также по международному сотрудничеству в сфере образования и привлечению школ и общественности. Моя работа направлена на изучение грамотности и социальной активности молодежи и старшего поколения как в школе, так и за ее пределами. Я являюсь автором статей, посвященных расовым проблемам, местам проживания, грамотности и культурному разнообразию, а также в настоящий момент участвую в проведении смежных исследований и в проектах по вовлечению большего числа людей.
Каким образом произошло ваше знакомство с «Педагогикой угнетенных» Фрейре?
Я открыла для себя «Педагогику угнетенных», когда изучала английский язык и литературу в Университете Джонсона К. Смита. Мы с друзьями и некоторыми преподавателями часто обсуждали афроамериканскую литературу, образ жизни чернокожих американцев, угнетение и силу языка и грамотности – это и подтолкнуло меня к тому, чтобы продолжить путешествие в мир самых разнообразных текстов темнокожих писателей и ученых. В одной из этих книг мне встретилась мысль о «чтении слова и чтении мира», и, пока я искала смысл этой фразы, я наткнулась на имя Паулу Фрейре и его книгу. После этого я прочла «Педагогику угнетенных» и влюбилась в рассуждения автора о критическом сознании и связях, которые должны формироваться между педагогами, учениками и миром.
Каким, на ваш взгляд, должен быть сегодня университет, следующий теории Фрейре?
Я думаю, такой университет включал бы в себя «открытые пространства», где люди могли бы собираться, чтобы проанализировать происходящие в мире события и возможные пути борьбы с угнетением и несправедливостью, способы уничтожить расизм, классовую дискриминацию, сексизм, неравенство и капитализм. Там царил бы дух свободы! Университет, открытый всем и каждому. Его политика была бы основана на стремлении формулировать и углублять наши позиции, системы взглядов и идеологии, имеющие отношение к критическому сознанию, сотрудничая с другими, работая во имя необходимых общественно-политических изменений и заботясь о ближних. Такой университет стал бы культурно насыщенной академической площадкой, служащей делу гуманизации.
Не могли бы вы описать, как и в какой мере работа Фрейре повлияла на научные исследования?
Теория Фрейре по сей день продолжает подталкивать ученых к тому, чтобы они рассматривали все разнообразие личностных и географических нюансов, которые необходимо учитывать, рассуждая об образовании. Фрейре призывает нас смотреть на все критически, особенно работая вместе с другими людьми в контексте сообщества при попытках решить насущные проблемы неравенства. Он также помещает исследования в область повседневной жизни – повседневных реалий, реальных судеб, реальных условий жизни людей, их борьбы и их чаяний – с тем, чтобы сделать исследование доступным для людей, с которыми мы работаем и с которыми / про которых пишем эти самые исследования. Таким образом, исследование – это не столько написание статей и монографий, сколько изобретение новых способов существования, которые могут в корне изменить мир к лучшему.
Какую мысль, по вашему мнению, студентам следовало бы почерпнуть из «Педагогики угнетенных»?
Я надеюсь, следующую: в своей работе Фрейре настаивает на том, что мы должны стремиться к уничтожению систем угнетения, «чтобы [студенты] стали “людьми для себя”», вместо того чтобы насильно «“интегрировать” их в структуру угнетения» (глава 2). Я полагаю, что, делая акцент на трансформации систем угнетения, автор имеет в виду все системы: школу, университет, политические структуры, под властью которых мы живем в своих уникальных жизненных контекстах. Кроме того, он взывает к солидарности, которая необходима, чтобы осуществить революцию и изменить мир.
Питер Мейо
Мальтийский университет, Мальта
Пожалуйста, скажите несколько слов о том, чем вы занимаетесь, и о ваших текущих научных интересах.
Я вырос на Мальте, где и проработал несколько лет журналистом на полставки, затем начал преподавать и, в конце концов, закончив магистратуру в Альбертском университете и на педагогическом факультете Торонтского университета в Канаде, посвятил себя академической деятельности. Я специалист по социологии образования с упором на обучение взрослых, и мне также доводилось участвовать в университетских проектах в области просвещения, материалом для которых служили мероприятия, отражающие представления членов сообщества и, следовательно, берущие свое начало в народном сознании.
Каким образом произошло ваше знакомство с «Педагогикой угнетенных» Фрейре?
Мне впервые представился шанс прочесть «Педагогику угнетенных», когда я поступил в университет в городе Эдмонтон в канадской провинции Альберта, и эта книга, безусловно, стала для меня настоящим откровением. Я увидел в ней те идеи и детали, которых мне не хватало для должного понимания контекста, в котором ранее проходило мое обучение на Мальте. А именно: подчиненность, колониальное наследие, относительная бедность, классовые различия (в том числе языковые) и проблемы, касающиеся расовых отношений (некоторые из моих однокурсников были представителями африканского населения Мальты, а состав мальтийского общества в то время был далеко не таким многонациональным, каким он стал в последнее время).
Каким, на ваш взгляд, должен быть сегодня университет, следующий теории Фрейре?
Это был бы университет, в котором и само это образовательное учреждение, и предоставляемое им образование воспринимались бы как общественные блага, а не как товары для потребления. В таком университете на первом месте стояло бы взаимодействие с членами сообщества. Обучение в нем строилось бы вокруг экзистенциального опыта студентов, а знания извлекались бы из тематического исследования, проводимого внутри сообщества и произрастающего из него. Здесь модель ведения лекции как процесса передачи информации заменяется на модель, которая предполагает совместное исследование, включающее в себя сотрудничество лекторов, студентов и членов сообщества, а также обсуждение спорных вопросов, которые ставятся в такой форме, чтобы вызвать «эпистемологическое любопытство» и становятся предметом совместного исследования.
Не могли бы вы описать, как и в какой мере работа Фрейре повлияла на научные исследования?
Прежде всего, влияние Фрейре ощущается в подходе, известном как Исследование коллективной деятельности (англ. Participatory Action Research). Это форма коллективного исследования, в ходе которого члены сообщества сами с помощью специалистов изучают проблемы, затрагивающие жизнь их самих и их близких. Я считаю, что нам есть чему поучиться у Фрейре в том, что касается этики ведения исследований и той степени, в которой люди, чьи жизни и проблемы мы анализируем, в действительности участвуют в определении задач и хода исследования. Эти люди оказались бы в выигрыше, обладай они равным влиянием на весь ход исследования и его результаты. Процесс исследования и его итоги должны служить для улучшения их образа жизни. Это усилия, направленные на достижение цели, и они предполагают, что выбор исследования и его целей должен основываться на представлении о том, что знание и исследование не могут быть непредвзятыми. Иными словами, такое исследование проводится не только с целью интерпретировать мир, но и, прежде всего, с целью его изменить.
